Мозг ценою в миллиард

Харви помахал мне с балкона и бросил в большой стакан кубик льда. Пахло полевыми цветами, а от травы после жаркого дня веяло прохладой. Двое ребятишек Харви гонялись друг за другом вокруг деревьев. Они были в пижамах.

— Ну, хватит, пора спать, — окликнула детей Мерси Ньюбегин.

В ответ послышались свист и воинственные крики индейцев.

— Еще пять минут, мамочка, а? — кричали ребята.

— Хорошо, но ровно пять, — разрешила Мерси Ньюбегин.

Она вошла в гостиную, где я уже смаковал мартини. Дом был обставлен с элегантной простотой. Он чем-то напоминал казарму со стеклянными стенами, только здесь все было из красного и черного дерева, а высокий конус начищенной меди в центре комнаты при нажатии на кнопку превращался в камин. Харви развалился на сиденье, покрытом овчиной. Такие сиденья тянулись вдоль всей стены. Мерси села рядом с ним.

— Вы видели Электронный Мозг? — спросила меня Мерси, упакованная в кружевную пижаму из шелка-сырца, как в фильмах, рекламирующих спиртные напитки.

— Видел ли он его! — подхватил вопрос Харви. — Да он прошел через весь цикл: аэропорты — такси — чаевые — и — носильщики — по полному набору. Он держался героем.

— Не понимаю, — сказала Мерси, — почему ты говоришь таким тоном. Конечно, интересно узнать, как действует Мозг. В конце концов это твоя работа.

Харви непонятно хрюкнул. Мерси подошла к балкону.

— Дети, вы уже легли? — крикнула она.

Послышался шум детских голосов, а затем младший заглянул в дверь.

— Папа, — спросил он, — Симон здесь?

— Нет, не думаю, — ответил Харви и пояснил мне: — Симон — наш кот. Он был военным спекулянтом.

— Он не был спекулянтом, папа, — сказал малыш.

— Был, Хэнк. Мы не хотели тебе этого говорить, ни мама, ни я. — Харви повернулся ко мне. — Во время корейской войны, понимаешь, этот кот…

— Нет, не был, — топнул Хэнк, сердясь и радуясь одновременно.

— Тогда почему же он разгуливает в пальто до пят с каракулевым воротником? — рассудительно спросил Харви. — И курит сигары? Объясни, если сможешь.

— Он не был спекулянтом, папа, — сказал Хэнк. — К тому же он не курит.

— Возможно, когда ты рядом, он и не курит, — сказал Харви, — но когда он приходит в гости к коту Вильсонов…

— Перестань, Харви, — вмешалась Мерси Ньюбегин. — Ты разовьешь у моих детей комплекс неполноценности.

— Ваша мать, — заявил Харви, — не хочет, чтобы вы знали о сигарах Симона.

— Пошли, Хэнк, — сказала Мерси. — Пора в ванну.

Она выпроводила малыша из комнаты, и я краем уха услышал, как он допытывался, шоколадные сигары курит Симон или настоящие.

— У Мерси особое отношение к старику Мидуинтеру, — сказал мне Харви. — Она считает, что должна его поддерживать. Понимаешь?

— По-моему, он полагается на нее, — ответил я.

— Ты имеешь в виду его деревянную руку? Он — комедиант, этот Мидуинтер. Никогда не забывай об этом. Он — уличный торговец из давних времен.

Тем временем Мерси Ньюбегин вернулась в комнату и закрыла раздвижную дверь.

— Иногда мне хочется кричать из-за тебя, Харви, — сказала она.

— Так кричи, дорогая, — предложил он любезно.

— Тебе известно столько способов сделать наш брак невыносимым, сколько не знает ни один мужчина в мире.

— Что ж, все правильно, дорогая. На то я и муж. Чего тебе не хватает? Немного романтичности…

— Мне надо гораздо меньше.

— Женщины никогда не бывают романтиками, — повернулся Харви ко мне. — Ими бывают только мужчины.

— Женщине затруднительно испытывать романтические чувства по поводу любовных похождений ее мужа, — мягко сказала Мерси, улыбнувшись и налив Харви еще мартини. Ее слова неожиданно разрядили обстановку.

— Я сегодня была на распродаже, дорогой. — Мерси как ни в чем не бывало погладила Харви по голове.

— Что-нибудь купила?

— Там продавали нейлоновые чулки на 28 центов дешевле, чем я обычно покупаю. Две женщины сумками разодрали чулки, которые были на мне — очень хорошие чулки, еще одна провезла коляску с ребенком по моим туфлям, которые стоили девяносто долларов. Чистый доход: один доллар шестьдесят восемь центов. Чистый убыток: пара чулок за два доллара и пара туфель за девяносто долларов.

Раздвинулась дверь.

— Я умылся, мама, — сказал Хэнк из-за двери.

— Тогда скажи всем «спокойной ночи» и быстренько иди спать, — велела ему Мерси.

— Симон ведь не был военным спекулянтом, папа, — никак не мог успокоиться Хэнк, — правда?

— Нет, сын, конечно, не был, — нежно сказал Харви. — Он просто внес свой вклад в победу.

Неожиданно Харви повернулся ко мне.

— У нас еще есть кот по имени Босвелл. Он — профсоюзный деятель. Он создал организацию, в которую вошли все коты в округе, кроме Симона. Старик, это такой проходимец! Он берет больше взяток, чем…

— Нет, папа, нет! — закричал Хэнк. Он прямо-таки загорелся. — Нет, нет, нет…

Мерси схватила Хэнка и перекинула через плечо.

— В кровать, — твердо сказала она.

— Ты развиваешь у меня комплекс, папа, — вопил Хэнк по дороге к детской.

Обед был накрыт во внутреннем дворике. Из этой части дома открывался великолепный вид. Сквозь просвет между двумя холмами виднелись огни Сан-Антонио, дрожавшие в теплом восходящем воздухе.