Можешь мне присниться? (ЛП)

— Но я хочу только увидеть Палому, и больше ничего, хотя бы на минутку. Пожалуйста, всего лишь на минутку.

— Я уже сказал, что это невозможно.

— Позвольте мне войти и сказать Паломе, что все хорошо. Я обещаю, что скажу только это, и больше ничего. Я сразу же уйду, как только ее увижу.

— Паломы здесь нет, и какое-то время не будет.

Последние слова добивают Мери. Вмиг обессилев, она недоуменно морщит лоб и безвольно опускает руки.

— Паломы нет?

— Она уехала вместе с матерью.

— Куда?

— В Лондон. Мы решили, что какое-то время она поживет там у дяди и кузенов. Здесь она не сможет забыть произошедшее.

Девушка чувствует себя так, будто ей выстрелили прямо в сердце. Ощущение такое, что все закончилось. Палома в Лондоне! Это слишком далеко для всего, что они вместе планировали. Ей больше никогда не увидеть Палому.

— Я не понимаю.

— Тебе и не нужно ничего понимать, – говорит Базилио, впервые за весь разговор немного смягчившись. – Палома не такая, как ты. Если она чувствует то, что говорит, то только потому, что ты вбила ей в голову эту чушь.

— Но это же не так.

— Это так, и только так.

— Вашей дочери нравятся девушки потому, что она это чувствует, и это не изменится, будет ли Палома со мной или без меня.

— Там видно будет.

— Если не будет меня, то будут другие девушки. Испанки, англичанки или еще кто-то. Гомосексуальность не выбирают, она заложена в человеке и никуда не исчезнет. Паломе всегда будут нравиться девушки.

Слова Марии снова беспокоят мужчину, которому ничуть не нравится, что ему противоречат, но, тем не менее, ситуацией владеет он. Ничего, вдали от этой рыжей девчонки с его дочерью всё снова будет, как раньше.

— Что-то еще?

— Нет.

— Отлично. Надеюсь, ты найдешь решение этой своей проблемы. И оставь мою дочь раз и навсегда в покое, иначе мы встретимся в суде.

— Вы совершаете большую ошибку, и позже поймете это.

— Ошибкой было многое разрешать Паломе. Если бы мы с матерью были с ней пожестче, она бы до такого не докатилась.

Мери кожей ощущает, каково сейчас Паломе, не только потому, что их разлучили, но и потому, что ждет ее в будущем. Мери не уверена, что Палома выдержит это. Чувства Паломы сродни звучанию аккордеона – они с необычайной легкостью то радостно взлетают ввысь, то печально опускаются. За эти два месяца она успела в этом убедиться. Иногда Палома безгранично-весела, но если ей плохо, она впадает в депрессию, и взбодрить ее не так просто. Мария представляет, как ей нелегко сейчас одной, как она переживает. Если бы она могла хотя бы поговорить с Паломой, чтобы успокоить ее...

— Самолет уже улетел?

— Это неважно.

— Пожалуйста, сеньор Видаль. Я хочу попрощаться с Паломой перед вылетом.

— Сожалею, но мне больше не о чем разговаривать с тобой. До свидания.

Не давая девушке времени и дальше упрашивать его сказать ей время вылета лондонского рейса, Видаль без особых любезностей захлопывает дверь.

Окончательная точка?

Еще несколько секунд Мери стоит перед захлопнутой дверью квартиры, как вкопанная. У нее

огромное желание снова надавить на кнопку звонка и выжать из этого мужчины ответ, улетел ли уже самолет, уносящий Палому в Лондон или нет, но девушка понимает, что от Базилио Видаля ответа ей не добиться. Он ей не помощник. Мери достает мобильник и в отчаянии пытается дозвониться до Паломы, но мобильник подруги по-прежнему отключен. Мери грустно вздыхает и направляется к себе домой.

Что она может сделать? Она не хочет потерять Палому навсегда, но существует вероятность того,

что Палома уже не только улетела, но даже находится в Лондоне.

Мария все еще сжимает телефон в руке, когда раздается звонок. Высвечивается номер матери.

Девушка не хочет и дальше волновать родителей, и потому на этот раз отвечает.

— Да, мама.

— Дочка! Наконец-то! Ты где?

— Иду домой. Я разговаривала с отцом Паломы.

— Ты ходила к ней домой? – с тревогой спрашивает Пас.

— Да, но я не смогла повидаться с ней. Ее увезли в Лондон.

Палома сообщает новость, все еще не веря в то, что говорит. В Лондон… Ну почему все так

сложно? Ведь единственное, что они с Паломой искали, это счастья быть вместе. Они же никого не трогали. Почему две девушки не могут любить друг друга только потому, что они одного пола?

— Господи, как жалко. Когда она уехала?

— Я ничего не знаю. Отец Паломы не захотел мне ответить. Я даже не знаю, улетел ли ее самолет

или еще в аэропорту.

На секунду Мери задумалась над только что сказанными ею словами: я даже не знаю, улетел ли ее

самолет… А вдруг Палома до сих пор в аэропорту? Это ее единственный, маловероятный, но шанс. Найти Палому в аэропорту было бы все равно, что отыскать иголку в стогу сена. Даже если самолет не взлетел, но Палома прошла паспортный контроль, она уже не сможет ее увидеть. Выбор невелик, но он существует! Отыскать Палому невероятно сложно, но шанс, пусть и призрачный, все-таки существует.

— Значит, ты идешь домой?

— Я еду в аэропорт, мама.

— Что? Ради бога, Мария, что ты говоришь?

— Я должна попрощаться с Паломой. Я не знаю, найду ли ее там, но должна попытаться. Я ничего

не теряю.