Может быть, найдется там десять?

Вот так, мысленно прикасаясь в уме и, наверное, в сердце к высоким и не простым понятиям, Вирга шла, бессознательно сделав своим ориентиром Мону, чей полный диск стоял высоко в черном и безоблачном небе и своим светом делал все окружающее странным и таинственным. Хотя на самом деле ни в чем никаких тайн вроде бы не было: ни в деревьях, какие еще жили в замысловатой сети переулков и тупиков, ни в домах, между которыми эти переулки пролегали. Здесь среди старых домов попадались даже деревянные, хотя деревянное строительство в этом мире было запрещено лет уже, кажется, не менее пятидесяти тому назад. Впрочем, будь это днем, Вирга заметила бы, что некоторые деревянные дома выглядели куда моложе полувека, иные казались и вовсе новоделом. Но в этом как раз тайн не крылось, проявлялось лишь полное пренебрежение законом, что, в свою очередь, нетрудно объяснить, поскольку законы в этом мире издавались теми, кто ближайшей целью своей считал укрепление собственного политического статуса, а главной, как и все, – увеличение своей денежной стоимости, какая от этого статуса всегда зависела. Так что издать закон или украсть куш считалось явлениями одного порядка, хотя издать закон было безопаснее: о нем на другой день забывали даже те, кто вообще знал о его возникновении, а выполнять – никому и никогда и в голову не приходило. Законодательная деятельность на Альмезоте давно уже стала игрой, когда на поле Законодательного Конвента встречались определившиеся команды и одна вносила законопроект, другая же его отвергала, оспаривала и выдвигала взамен какой-то плод своего творчества. Вот и о деревянном строительстве тоже закон возник по той причине, что вокруг не только Кишарета, но и других больших городов леса в те времена стали вырубаться со скоростью неимоверной, поскольку тогда возник строительный бум; однако при этом невольно уменьшалось количество территорий, где можно было бы построить загородную усадьбу, какой не стыдно было бы похвалиться перед коллегами и даже (хотя и очень деликатно) перед вышестоящими. Количество охотников до таких домов возросло как раз тогда, когда был объявлен большой чиновничий призыв, то есть доступ в эту касту на какое-то время был открыт достаточно широко, потому что тогдашний Провектор Альмезота, желая продлить свое пребывание у власти, решил, что именно чиновничество способно стать той силой, на которую он сможет опереться. Претендентов на вновь открытые вакансии нашлось просто неимоверное количество, поскольку знаний для этого никаких не требовалось, равно как и умений. Уже в те времена работать чиновникам не приходилось, могучие компьютерные Информационно-управляющие сети ведали всей экономикой, процессы управления которой были еще предыдущими тремя поколениями автоматизированы до предела, так что если в работу сетей и требовалось первоначально какое-то вмешательство, то вскоре даже функции наладки и ремонта техники перешли к думающим устройствам, а когда наконец и темпы и характер прогресса были им доверены, человеку делать стало и вовсе нечего (и это очень хорошо). Все привилегии зато остались, потому что, по какой-то странности, ни одному законодателю не пришло в голову поднять вопрос об их отмене. Странно, конечно, но именно так оно и случилось. Да, так вот, среди этих привилегий было и право чиновничества строить для себя загородные усадьбы. Но не воздвигать же их там, где вместо тенистых и живописных лесов с их тихими речками и задумчивыми озерцами торчат пни и реки мелеют, а озера где высыхают, где заболачиваются! А строить где-то за полтысячи верст от места, где платят жалованье, приличный человек не станет: недостойно да и просто неудобно. Так этот закон и возник. Но это так, к слову, чтобы на примере пояснить, что ничего таинственного не было даже голубой ночью в переулках, которыми шла Вирга. Ничего загадочного не крылось и в длиннейшем многоэтажном корпусе того самого недостроенного завода, к которому она наконец вышла и вдоль которого пришлось идти чуть ли не полчаса вовсе не самым тихим шагом; начали и бросили – что же тут загадочного, к этому все давно привыкли.

Вирга уже миновала длиннейшее здание несостоявшегося промышленного гиганта, где лишь часть нижнего этажа была обжита музеем естественной истории, об остальных же уровнях ничего толком известно не было, да и кого это интересовало? Вирга шла быстро, чтобы поскорее миновать это место, когда что-то заставило ее сперва остановиться, а потом и повернуть назад. Она в то время как раз думала о судьбе шести тел, чье благополучие было ей доверено, и доверие оказалось явно не оправданным. И вот ее зрение без участия сознания зафиксировало вблизи нечто, созвучное ее мыслям. Сознание отметило этот факт не сразу, оно на какое-то время вообще лишилось контроля над действиями женщины, и потому та успела еще пройти более десятка шагов. Очертания того, что Вирга заметила, очень напоминали лежащее человеческое тело. А когда она подошла поближе, то убедилась, что впечатление было совершенно правильным.