Может быть, однажды

– Да, тот самый, – усмехается Белинда. – Лиам был белой вороной в приемной семье и в конце концов примкнул к противоположному лагерю. Парень всегда был благодарен Джо за предупреждение, за уверения в том, что у Лиама своя судьба. К тому же Джо не выдал Лиама после того случая со сгоревшим домиком. Некоторым нужен советчик, лидер, за которым можно пойти, понимаешь? И мальчик, к счастью, прислушался к Джо, а не к вороватой семейке и теперь работает в полиции, а не сидит в тюрьме. Джо пришлось многое пережить, сопротивляясь влиянию отчима, и я знаю, как дорого он заплатил за свой выбор. За решение жить честно и идти своей дорогой. В Шайке чокнутых с ужасом смотрели, как Джо обратил на честный путь еще одного из приемышей – и тот нашел достойную работу.

– В полиции Лиам до сих пор на низших должностях, – продолжает Белинда, – и вряд ли это скоро изменится. Он работает в отделе предотвращения преступлений, потому что с детства знает, каковы преступники на самом деле. После работы помогает устанавливать в неблагополучных районах сигнализацию и замки, занимается с подростками. Может, он и туповат, но сердце у него доброе. Так позвонить ему?

Я молча киваю – с радостью ухвачусь за любую возможность.

Майкл хмурится, разглядывая конверт, отправленный из Пайнферта.

– Не пойму, почему не отправить письмо прямо из тюрьмы? – наконец говорит он. – Зачем обставлять так, чтобы письмо ушло из города, будто бы все в порядке?

– Уж таков Джо, – отвечает, опередив меня, Белинда, одновременно набирая сообщение для Лиама. – Он мог очаровать кого угодно, даже птах, приклеенных к ветке. Джо наверняка не хотел, чтобы Джесс или ее родители узнали, куда его занесло, ну и уговорил охранника отправить письмо.

– И охранник согласился? Разве это не против правил?

– О господи! – теряя терпение, восклицает Белинда. – Да что у вас в семье все помешаны на правилах? Да, правила существуют. И – нет, не все им следуют. Тюремные охранники – тоже люди, и один из них явно сжалился над Джо и согласился отправить от него открытку в честь дня рождения погибшей дочери.

– А может быть, – театрально указывая на Белинду пальцем, говорит Майкл, – мы все себе напридумывали. Сами выдумали и сами поверили!

Мы с Белиндой пристально смотрим на него, и под нашими взглядами Майкл заметно грустнеет.

– Ну ладно, беру свои слова обратно. Но все-таки… почему мы решили, что он заключенный? Может быть, он жил в этом городке, работал в баре или в той же тюрьме?

– Нет, – этот ответ вырывается у нас с Белиндой одновременно, и мы переглядываемся, грустно улыбаясь.

– Джо ни за что не стал бы работать в тюрьме, – объясняю я. – Что бы ни случилось. Он никогда не доверял властям, особенно полиции и вообще всему, связанному с системой правосудия. У него был свой нравственный кодекс, и на работу в тюрьме он бы никогда не согласился.

– Если поразмыслить, в этом его недоверии нет ничего странного, – печально вздыхает Белинда. – Вспомни, как и кто его воспитывал, что он пережил в детстве, когда полиция оторвала его от родной матери? Повзрослев, он, конечно, понял, что произошло, однако своих ощущений не забыл – ему тогда было года три или четыре, так ведь? Бедный ребенок наверняка был в ужасе, когда его забирали у родных.

Все верно, и картину Белинда рисует душераздирающую. Больно даже представить себе несчастного малыша Джо, которого силой уводят из дома, пока его родители ничего не соображают в наркотическом тумане. Он наверняка пугается, пытается драться, но его запихивают в полицейскую машину – вой сирен и свет мигалок в темноте, – а потом его высаживают в участке и передают в бездушную систему социальных служб. Конечно, сотрудники опеки желали ему добра, и для Джо тот день мог стать началом новой, лучшей и счастливой жизни – только попал он из огня да в полымя – к Шайке чокнутых. Что же удивительного в том, что он всегда был добр и внимателен с Грейси и делал все, чтобы она видела в жизни только любовь и заботу.

– Надо что-то предпринять насчет Шайки чокнутых, – предлагаю я. – Их надо остановить. Если мы отыщем Джо… может быть, он согласится помочь. И Лиам тоже – к нему прислушаются.

– Я с ним об этом говорила, уж поверь мне, – отвечает Белинда, снова проверяя сообщения на экране телефона. – Однако этот крепыш-полицейский ростом в шесть футов два дюйма все еще их побаивается. Давай подумаем об этом в другой раз… Через пять минут Лиам мне позвонит. Я поговорю с ним в другой комнате – там тише.

Белинда выходит, и мы с Майклом молча сидим, каждый на своем месте. Мои мысли разбегаются в тысяче направлений, и ни одно из них не оканчивается ничем хорошим. Я будто бы листаю детскую книжку, в которой читатель решает, как будет развиваться сюжет: если хочешь напасть на демона, перейди к странице 99, а если предпочитаешь от него спрятаться – к странице 62. Судьба персонажа зависит от твоего выбора.

Но в нашей истории, какой выбор ни сделай, счастливого конца не видать.