Может быть, однажды

Белинда со стоическим выражением лица решительно направляется к машине.

– Идем, – бросает она через плечо. – Надо ехать. Хватит с меня гостиниц. Мы остановимся у Эндрю.

Глава 24

Эндрю, как выясняется, отец Малаки. И живет он в невероятно опрятном таунхаусе в георгианском стиле, который стоит в ряду других таких же домиков неподалеку от Бейкер-стрит, с красной дверью, отчасти скрытой за подвесными корзинами с цветами.

Улица, на которой стоят в ряд дома, тихая, с булочной на углу и крошечными парковочными местами перед каждым домиком. Если убрать машины, можно вообразить, как по тротуару вышагивают Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

Для описания внешности Эндрю лучше всего подходит слово «средний». Он среднего роста, среднего телосложения, с темно-русыми волосами средней длины и густоты. Однако улыбка сразу его меняет – перед нами вмиг оказывается привлекательный мужчина, от которого исходят уверенность и теплота. Он наверняка хороший врач – сразу видно идеальное сочетание сочувствия и профессиональных навыков.

Он приветствует нас, обнимает Белинду и наливает всем вина. В гостиной его дома с высокими потолками и со вкусом подобранной обстановкой я с интересом рассматриваю фотографии Мала. Когда я видела его в последний раз, он был совсем маленьким. Теперь это высокий долговязый юноша с широкой улыбкой.

– Вы давно разговаривали? – спрашивает Белинда Эндрю, не уточняя, кого имеет в виду.

– Вчера, – коротко отвечает хозяин дома, передавая Белинде бокал с вином и чокаясь с ней своим бокалом. – Он выпил бутылку кока-колы и обнаружил на донышке слизня.

Белинда покатывается со смеху и язвительно улыбается, сверкая глазами.

– Так ему и надо, раз уж собрался спасать планету, – говорит она. – Мне он прислал фотографию с детьми из приюта в окружении чуть ли не тысячи собак. Не удивлюсь, если он притащит их с собой в чемодане. Если, конечно, вернется домой.

– Вернется, – успокаивающе произносит Эндрю. – Приедет постирать одежду.

Они еще некоторое время перебрасываются забавными репликами, и наблюдать за их разговором весело и приятно. Майкл, обернувшись ко мне, вопросительно приподнимает брови, и я улыбаюсь в ответ.

Интересно получается, должна согласиться, – эти двое ведут себя как давно и счастливо женатые мужчина и женщина, однако они не женаты и не живут вместе, как положено счастливым парам. Быть может, в этом и состоит секрет их крепкой связи?

Эндрю выслушивает историю наших поисков и сочувственно цокает языком, когда мы описываем визит в лондонский хостел. Он работает в больнице, в отделении травматологии и неотложной помощи, и прекрасно представляет себе жизнь субъектов вроде Большого Стива.

Эндрю рассказывает нам о клинике для неимущих, которую он основал, и сразу становится понятно, от кого Мал унаследовал склонность к филантропии. Белинда помогает несчастным бороться с несправедливостью, Эндрю их лечит – рядом с такими родителями Мал вряд ли взлелеял бы мечту стать банкиром.

День выдался длинный, и я лишь молча прислушиваюсь к разговору Белинды и Эндрю. Майкл сгорбился на диване, уткнувшись в экран телефона. Иногда он посмеивается, видимо читая шутки или просматривая забавные видео.

Спустя некоторое время, осушив несколько бокалов вина, Эндрю встает и потягивается, давая понять, что готов отправиться в постель.

Бросив взгляд на Белинду, он уточняет:

– Замуж не вышла?

– Не вышла, – со смехом отвечает она.

– Тогда пошли, – приглашает он, и она выходит следом за ним из комнаты.

Мы с Майклом смущенно переглядываемся под тихий, доносящийся с лестницы смех.

– Ну и ну, – ахает Майкл, дождавшись, пока наверху захлопнется дверь спальни. – Ничто человеческое ей не чуждо. Наверное, у них такой… договор?

– Похоже на то, – пожимаю я плечами. – И их это вполне устраивает. Иди-ка ты спать, если, конечно, хочешь. Я еще немного посижу, покопаюсь в интернете.

– Нет уж, я останусь и помогу тебе. – Майкл усаживается со мной рядом. – Никак не могу успокоиться. Эти фотографии из хостела так и стоят у меня перед глазами. Ты заметила, сколько среди пропавших детей? Все думаю о том, что человека выгоняют из дома не за преступление, а только за то, что он гомосексуалист. И ему некуда идти, кроме как к Большому Стиву с его почерневшими ногтями.

Майкл вздрагивает и пытается улыбнуться – похоже, сегодняшние встречи его потрясли.

– Это очень грустно, – говорю я и похлопываю его по руке. – Но с тобой такого не случится. У тебя есть я, Майкл, и неважно, что скажут или сделают твои родители.

– Спасибо, дорогая кузина, ты – чудо, но все это меня здорово встряхнуло. Мне всегда было легко скрывать то, что хотелось скрыть. Не надо было храбриться и отстаивать свои взгляды даже перед родителями – сказать по чести, я всего лишь ханжа и лицемер.