Может быть, он?

— У меня было не так много девушек, — усмехнулся Мир. — Я… В общем, не бабник. Скорее наоборот.

— Да?! — уползли вверх по лбу её брови. — Никогда бы не подумала. Ты скромничаешь.

— Вовсе нет, — улыбнулся Мир, а потом вздохнул. — Девушка, которая была мне дорога и погибла, моей матери не нравилась настолько, что она даже не пошла на её похороны. И сделала вид словно её и не было.

— И ты всё равно с ней общаешься? И делаешь для неё эти потрясающие вещи из железа?

— Не такие уж они и потрясающие. Но спасибо, — глянул он на неё коротко и улыбнулся. — А так, да, терплю, молчу и со всем соглашаюсь.

— Почему?

Мирослав пожал плечами.

— Жалею. Берегу. Другой матери ведь у меня не будет. А эту уже не исправишь, — он вздохнул. — Она не виновата, что меня не любит. А я ничего не могу поделать с тем, что наоборот.

— Удивительно, сколько в этом силы. Настоящей силы, не напускной, непоказной, нелицемерной. Искренней и тихой. Силы терпеть и заботиться, вопреки всему. Хотя это так несправедливо, что одних детей любят, а других нет.

— Жизнь вообще несправедлива. И так несправедливо коротка.

— Ты сказал, брата звали Серёжа? Снова Сергей Сергеевич Сарматов? В семье всех старших сыновей называют Сергей?

— Нет. Мой отец — единственный сын. А его отец был младшим в семье. Но родители так решили.

— А каким он был? Твой брат?

— Смелым. Мужественным. Добрым. Заботливым. Честным. Я всегда хотел быть похожим на него. Мне тоже очень его не хватает. А иногда кажется, что я его подвёл. Он бы справился лучше. Это, кстати, его книга «Кодекс самурая». Он мне подарил. Прости, что я к тебе снова с ней пристал, — усмехнулся Мир. — К слову пришлось. Чёрт, вроде не пил, — выдохнул он.

— М-м-м?.. — она хитро прищурилась. — Ну, я сама спросила. Но теперь хочу с тобой напиться. И выведать все твои страшные тайны, — сладко потянулась она.

Его палец скользнул вокруг её пупка, обогнул маленький шрам от аппендицита, двинулся в другую сторону — к татушке. Крошечная феечка на крошечном цветке тоже хитро улыбалась — озорная, славная, дерзкая. Совсем нецеломудренная.

— Какая славная малышка, — погладил он большим пальцем рисунок, положив руку Крис на живот. Гладко выбритый лобок уже слегка кололся, и она вздрогнула, застонала и выгнулась, когда его пальцы скользнули ниже.

— Не останавливайся, — потёрлась она попкой о его неукротимое желание.

И разговоры сами собой иссякли…

Их, наверное, потеряли.

И это было, мягко говоря, нехорошо — устроить бесстыжую оргию на мамином дне рождения. Но эта горячая девчонка отдавалась как в последний раз, а он брал её, словно они прощались.

Их связь высекала такие искры, что они рисковали сгореть дотла прямо здесь и сейчас.

Но лишь для того, чтобы заново встретиться в следующей жизни.

Чтобы встречаться в каждой следующей жизни, потому что зачем ему теперь любая, самая замечательная жизнь, если её там не будет.

— Пора. Надо идти, — выдохнул Мир, с трудом отрываясь от её губ. — Я выйду первым, — потянулся он за брюками.

— Нет, давай я. Ты мокрый, — провела она ладонью по его лбу, вытерла руку о простыню и подняла с пола платье. — У тебя минут десять.

— О, так я даже успею выспаться, — улыбнулся Мир.

— Угу, — поцеловала она его улыбку и достала из сумочки трусики.

Он укоризненно покачал головой. Она невинно пожала плечами.

— Долгожданная моя, — подтянул он её к себе, скользнул пальцем по упругому соску под тканью, — ты же понимаешь, что бы ты ни сказала, я тебя всё равно не отпущу. И не отдам. Ни за что. Никому. Особенно твоему Ротману.

— Конечно, отдашь. Ты же хороший мальчик. И будешь думать прежде всего о моём счастье.

— Я плохой мальчик. И буду думать о своём.

— М-м-м… Позовёшь меня замуж? — стоя на коленях, она убрала чёлку с его лба и заглянула в глаза.

— Считай, уже позвал.

Она засмеялась.

— А сколько у нас будет детей?

— Сколько будет — все наши.

— Звучит заманчиво, но, к сожалению, я уже дала обещание другому парню.

— Ты шутишь?

— Нет. Я обещала выйти замуж за Ротмана, если он встанет на ноги.

— И, если он встанет?..

— Упаси его бог не встать.

— Не понимаю, — покачал головой Мир.

Она вздохнула.

— Ты славный, Миро̀. Нет, ты самый лучший. Но всё сложно, — провела она пальцем по его щеке. — Ты знаешь, что женщина никогда не забудет мужчину, с которым ей было хорошо?

— Да, это сказал один, видимо, обоим нам известный сыщик в одной популярной книжке, что лежит у меня на окне. Но, кажется, он говорил, что женщина всегда возвращается к мужчине, с которым у неё был незабываемый секс.

— Не будем цепляться к терминологии. Мы же оба поняли, что это значит.

— И какие мужчины тебе нравятся?

— Умные.

— Хм…

— Вот если, например, у мужчины сильные руки, накачанный пресс и красивая задница — он умный, — улыбнулась она. — Ты — очень умный, Миро̀.

Мир засмеялся.

Она позвала его пальцем, хотя он и так был ближе некуда.

— Ты потрясающий, — шепнула она ему на ухо. — Я буду тебя помнить.

И выскользнула, словно её никогда и не было в его объятиях.

Дверь скрипнула. В комнату ворвались вечерняя прохлада и громкая музыка.