«Может, я не доживу…»

Я тебя девчонкой
                знал когда-то,
А теперь
        расстроенной
                    гурьбой
Глупые, влюбленные ребята
Вечерами ходят за тобой.
Все понятно – так должно
                       случиться,
Раньше, позже,
             но пришел
                       твой срок
Уложить девчоночьи косицы
В золотистый
            женственный
                        пучок.
Вспомнить здесь, по-моему,
                        нелишнее,
Как при виде этой головы
Я тебя, знакомую,
               давнишнюю,
Неожиданно назвал на «вы».
А в конце концов
                открылось
                         главное,
Я узнал как будто бы вчера,
Что какая милая и славная
Девочка из нашего двора.
И когда к тебе идут
                 ребята,
Мне смешно и грустно сознавать,
Что тебя за косы драл когда-то,
А теперь вот буду ревновать.

Редкое сновидение, или жалко, что не в жизни

Такое может случиться со сна,
Простительно каждому,
                     и понятно —
Хорошее утро,
             вообще – весна,
На стенах солнца яркие
                     пятна.
Небо за стеклами,
               синь высоты,
Луж сияющие окружения.
И конечно,
          являешься ты,
Далекая
        во всех отношениях.
Я удивленно шагнул назад,
Что-то
      промолвил
                дрожащим голосом.
Нет, несомненно – твои глаза,
Твои пшеничные волосы.
Мне незнакомое
               ранее
                     платье,
Воздушное,
          белое, кажется,
                       бальное.
Потянулся тебя обнять я,
Не очень скромно
                и очень нахально.
Думаю:
       сейчас хлестнет
                     по щекам,
Что-нибудь резкое скажет.
А ты —
       видно, стала попроще-ка
И улыбаешься даже.
Шаг вперед,
          мы вдвоем.
Полностью, а не отчасти…
И так
     не вовремя
                сигнал «подъем!»
Перерывает счастье.
Сижу на кровати,
               опухший со сна,
Ботинки
        невесело обувая…
Как говорится,
             весна,
Все бывает.

Десять лет

Загорелым, обветренным и босым
Выскочил он под дождь.
От современности —
                   только трусы,
А так – африканский вождь.
Пренебрежительно глянул на нас,
Вытер ладонью нос
И пустился по лужам в дичайший пляс
С удовольствием и всерьез.

Можайск

В желтых липах спрятан вечер,
Сумерки спокойно-сини.
Город тих и обесцвечен,
Город стынет.

Тротуары, тротуары
Шелестят сухой листвою,
Город старый, очень старый
Под Москвою.

Деревянный, краснокрыший,
С бесконечностью заборов,
Колокольным звоном слышен
Всех соборов.

Полутени потемнели,
Тени смазались краями,
Переулки загорели
Фонарями.

Здесь, остриженный, безусый,
В тарантасе плакал глухо
Очень милый, очень грустный
Пьер Безухов.

Переулок юности