«Может, я не доживу…»

– Он мой друг, – сказал Колька.

– Я жулика ловил, а меня самого и поймали, – сказал Володя.

– Документы, – обратился к Кольке дежурный.

– У меня нет с собой. – Колька похлопал по карманам. – Отпустите его, он писатель. Он же на самолет опоздает! Володя, покажи билет! Хотите, я пока вместо него посижу?

– Вы давно с ним знакомы?

– Давно. С утра. А какое это имеет значение! Человека сразу видно!

«Гипнотизированный» во время этого разговора тихо встал, буквально на цыпочках прокрался к двери, захлопнул ее, расставив руки и закрыв дверь собою.

– Это он! – торжествующе закричал он. – Это он лошадь рисовал! Сообщник! Держите его!

– Это кто? – удивленно спросил Колька у дежурного.

– Ну что? – наступал на него «гипнотизированный». – Рисовал лошадь? Рисовал? Говори!

– Ну рисовал. А вам-то какое дело? – спросил Колька.

– Ага! Сознался! – радовался «гипнотизированный». – А в аллее меня преследовал? А? Нагонял!

– Не кричите, – сказал дежурный. – Какую лошадь?

– Сознался! – в упоении кричал «гипнотизированный». – Раскололся!

– Вы его действительно преследовали? – спросил дежурный.

– Да нет, – улыбнулся Колька. – Мы просто шли за ним, и всё.

– А зачем вы за ним шли?

– Действие биотоков проверяли, – улыбнулся Колька.

– Гипнотизеры! – закричал «гипнотизированный». – Гипнотизируют до полного бесчувствия, а потом раздевают!

– Ну что вы несете! – не выдержал Володя. – Вы сами подумайте, что вы говорите.

– Ты так со мной не разговаривай, ясно? Я контуженый. Ясно? Я тебе чего хочешь могу сделать, а мне ничего не будет. Ясно? Бандит.

– Товарищ лейтенант! – вдруг обрадовался Колька. – Да он же пьяный! От него водкой несет!

– Ложь! Наглая ложь!

– А вы дыхните! – сказал Колька. – Скажите, товарищ лейтенант, чтобы он дыхнул!

– Ну хватит, – устало сказал дежурный. – Лошади, гипнотизеры. Ничего не понимаю. Вот вы. – Он показал на «гипнотизированного». – Вы напишите так, чтобы можно было разобраться. А вы двое идите в ту комнату. Там подождете.

– Это безобразие! – сказал Колька. – Я буду жаловаться!

– Ну жалуйся, – сказал дежурный.

– Не «ты», а «вы».

– Ну вы, – сказал дежурный и вздохнул.

Алена тем временем шла по аллее за небритым жуликом.

Вот он остановился на пустой площади у пивного ларька. Позади него в темном небе вращались решетчатые самолеты аттракциона «Мертвая петля».

Небритый с жадностью пил пиво и, еще не кончив первую кружку, сказал, с трудом отрываясь, сквозь пену: «Еще одну».

Алена огляделась.

Никого не было, кроме полной женщины – продавщицы мороженого – и старика-инвалида, пропускавшего на аттракцион.

– Одно мороженое, – тихо, конспиративно, как в детективном фильме, сказала Алена продавщице. – Вот там, сзади, у ларька, бандит. Я его здесь буду отвлекать, а вы идите за милиционером.

– Поняла, – испуганно сказала женщина.

– Только не сразу. Дайте мне отойти, – сказала Алена.

Алена отошла с мороженым в руке. Женщина повернулась, пошла было, но вернулась за ящиком, надела его на грудь и побежала.

Небритый с наслаждением допивал вторую кружку, когда Алена подошла к нему сзади и легонько тронула его за плечо:

– Товарищ!

Жулик вздрогнул, расплескав пиво, резко повернулся.

– Чего? – Он успокоился сразу, увидев, что перед ним девушка.

– У меня к вам большая просьба.

– Чего?

– Вы не могли бы со мной прокатиться на этом самолете?

– Еще чего! – возмутился небритый.

– Вы понимаете, я хочу, чтобы один человек меня приревновал.

– Иди ты! – удивился небритый.

– Ну хотите, я вам три рубля дам?

– Пять, – не задумываясь сказал небритый.

– Вот, у меня четыре пятнадцать. – Алена порылась в сумочке.

– Давай, – согласился небритый.

– Потом, – сказала Алена.

– Ну ладно. А где твой ухажер? Он мне морду-то не набьет?

– Да нет. Он робкий. – Алена взяла небритого под руку и повела к аттракциону.

Милиционер и продавщица мороженого бежали по аллее. Они выскочили на пустую площадь.

– Где? – спросил милиционер.

Продавщица быстро огляделась.

– Вон! – заметила она. – В самолете!

Алена и жулик стремительно крутились в самолете.

– Она! – радостно сказал «гипнотизированный», потирая руки. – Теперь вся банда в сборе!

В дверях отделения стояли Алена, небритый и милиционер.

– Здравствуйте, – смущенно сказал небритый.

– Здравствуй, здравствуй, Федулов, – приветливо улыбнулся дежурный. – Давно не виделись. Ну проходи, дорогой. Всегда желанный гость.

Небритый заложил руки за спину, прошел через приемную, вошел в угловую комнату и сам закрыл за собой дверь с решетчатым окном.

В городе наступает вечер, теплый, летний. Вспыхивают фонари и рекламы на улицах. Над крышей «Известий» побежали, складываясь в слова, яркие буквы. В Лужниках, в шуме трибун, аплодисментах и криках, зажигаются мощные прожекторы, освещая размеченное поле, мяч в игре.

А рядом, на Москве-реке, замелькали по воде огоньки речных трамваев, осветился сразу пролет метромоста, шары, фонари набережной, какие-то огни на мачте проплывающей мимо баржи, и впереди медленно вращающееся колесо обозрения в Парке культуры…

Москва вступала в свой обычный вечер с только ей присущими приметами и с тем, что характерно и для других наших городов в эти часы.