«Может, я не доживу…»

По ночной улице шла стройная молодая женщина. Она постукивала наконечником свернутого зонта по прутьям железной решетки и что-то напевала.

– Можно вас на минуточку? – К женщине подбежал Колька.

Женщина остановилась.

– Помогите, пожалуйста. – Колька очень торопился. – Понимаете, нам на свадьбу надо, а у нашей подруги родители строгие. Она звонит домой, как будто она у подруги, а мать говорит: «Позови подругу», а подруги нет никакой, а мать…

– Понятно, – перебила его женщина. – Где твоя подруга?

Алена и Володя стояли в телефонной будке. Увидев Кольку с женщиной, она закрыла ладонью трубку и позвала:

– Быстрее.

– Как маму зовут? – спросила женщина, беря трубку.

– Мария Николаевна.

– Здравствуйте, Мария Николаевна. – Женщина зажала трубку и спросила: – Как меня зовут?

– Надя, – сказала Алена.

– Это Надя. – Женщина снова закрыла трубку. – А как тебя зовут?

– Алена.

– Алена у меня, – сказала женщина. – Что делаем? Ничего не делаем… Книжку вслух читаем. Спокойной ночи…

– Спасибо вам большое, – сказал Володя.

– Не за что…

И она, стройная эта и добрая женщина, снова пошла по улице, постукивая каблучками по асфальту, а зонтиком по решетке.

На подоконнике крутился магнитофон. Гремела веселая музыка.

За праздничным столом, уставленным едой, бутылками и цветами, сидел мальчик лет десяти и что-то ел, уткнувшись в книжку.

В углу в кресле мрачно сидел Саша.

Никого больше в комнате не было.

Колька, Володя и Алена стояли у дверей в Сашину комнату.

– Раз-два-три! – скомандовал Колька.

– Поздравляем! – разом закричали ребята и распахнули дверь.

И тут же замерли в недоумении.

Саша долго и безучастно смотрел на вошедших. Потом вздохнул, сказал: «А-а…» – и, не говоря больше ни слова, ушел в другую комнату.

Ребята переглянулись.

– Что с ним? – спросил Колька. – Что случилось?

– А-а, ты… – Мальчик поднял глаза на Кольку, вздохнул и снова принялся за еду.

– Слушай, остановись. – Колька встряхнул мальчишку. – И не читай во время еды – вредно!

– Свадьба отменилась, – сказал мальчишка. – Сам не видишь?

– Как – отменилась? – Колька был поражен.

– Светка узнала, что он от нее отказался, – равнодушно сказал мальчишка.

– Как – отказался?

– Как, как! Пошел в военкомат и сказал: не буду жениться, и все. Псих он у нас. – Мальчишка снова раскрыл книгу. – Ну ничего, в армии его к дисциплине приучат.

Вошел Саша.

– Спасибо. – Он протянул Володе костюм.

– Это правда? – спросил Колька.

Саша посмотрел на брата.

– Уже успел… – сказал он и сел в кресло.

– Как же так? – Колька встал перед ним.

– А вот так. – Саша начинал раздражаться.

– Но вы же расписались!

– Ну а теперь разведемся!

– Так, сразу?

– Еще не сразу, – сказал Саша. – Суд еще будет. А вы чего стоите? – обратился он к Алене и Володе. – Садитесь, ешьте, пейте, развлекайтесь!

– Спасибо, мы уже развлеклись, – сказала Алена, – пошли отсюда.

– Мы тебя внизу подождем, – сказал Володя, и они ушли.

Колька шагал по комнате.

– Выключи музыку. – Он кивнул на магнитофон.

– Нельзя, гости танцуют.

Колька выглянул в окно. Внизу, в квадрате двора, кружились пары.

– Колька! – крикнул кто-то из танцующих. – Ну как там? Помирились?

– Нет еще! – крикнул Колька.

Мальчишка, брат Саши, подошел к столу с подарками. Открыл большой футляр. На темном бархате лежали серебряные ложки.

– Коля, как ты считаешь, подарки надо обратно отдавать? – спросил брат.

– Конечно, – сказал Колька.

– Но им же подарили не за то, что они поженились или не поженились, – серьезно сказал брат, – просто принесли, чтобы им было приятно…

– Иди отсюда! – грозно сказал ему Саша.

Мальчишка пожал плечами и вышел.

Ребята остались вдвоем.

– Выпьем? – предложил Саша.

Колька отказался. Саша налил себе, выпил.

– Я с ней по телефону поругался, – начал он без всякого предисловия. – Пошел в военкомат и сказал, что передумал. Ну а потом, сам видел, расписались. Потом поехали в военкомат вместе – отпрашиваться. Там она все и узнала. – Саша помолчал. – Зато теперь я вольный человек, – сказал он невесело, – никаких забот.

– Идиот ты, – сказал ему Колька.

– Что?

– Эгоист.

– Человек всегда найдет в себе силу перенести несчастье другого, – сказал Саша. – Тебе что? Тебя в армию не забирают.

– Она тебя любит, а ты…

– За два года все может случиться.

Колька подошел к Саше, взял его за ворот рубахи.

– А как же моя мать отца пять лет ждала? А твоя? Эх ты!

– Ты не кричи! То война была!

– Дело не в войне, а в людях!

Саша рванулся – и ворот белой праздничной рубашки затрещал, зажатый в Колькиной руке.

– Я думал, ты мне друг, а ты мне рубашку порвал! – орал Саша. – Когда мне так плохо, все против меня! Вместо того чтобы человека поддержать, ему рубашки рвут!

– Кто тебе рвал? Ты же сам рванулся! – возмутился Колька.

– Ну да – сам! Кругом виноват! Все сам! А ты знаешь, что мне самому так тошно, что хоть реви! – Он налил, выпил. – Может, мне вообще теперь жить не хочется… – Саша сел, закрыв лицо ладонями. – Знаешь, Коля, – вдруг заключил он, – подлец я.

– Да… – неопределенно сказал Колька.

Он подошел к телефону и стал набирать номер. Из трубки доносились длинные гудки. Колька положил трубку, выключил магнитофон и подошел к окну.