«Может, я не доживу…»

– И балеты, – засмеялся Алеша.

– Да, и балеты, – сказал я. – А что тут такого?

– Могучая кучка, – сказал Алеша.

– А что с нами было бы, если бы мы пили из этого бачка? – Саша снова натянул кружкой цепь.

– Да уж ничего хорошего, – сказал Алеша.

– Завтра поедешь в Москву? – спросил у меня Саша.

– А что мне там делать?

– Что-нибудь придумаем. Позвоним кому-нибудь. У меня телефон записан.

– И у меня записан. Даже три. – Я вспомнил телефоны. – Правильно, три. А толку что?

– Толку никакого, – согласился Саша.

– Кто с кем Новый год встречает, тот и второго с тем гуляет, – неожиданно в рифму сказал Алеша.

– Ну правильно. – Я был целиком на стороне Алеши. – А что им второго расставаться? Какой в этом толк?

– Толку никакого, – согласился Саша.

– А как понять: «Шкурой ревности медведь лежит когтист»? – вдруг спросил Алеша.

– Что это такое? – не понял я.

– Маяковский.

– Что-то я не помню такого.

– Медведь? – спросил Саша. – Это аллегория.

– Какая аллегория?

– Он убил медведя, понятно?

– Какого медведя? – Алеша ничего не понимал.

– Медведь в виде ревности. – Саша был терпелив. – И он его убил, чтобы легче жить.

– И сделал из него шкуру. – Я помогал ему как мог.

– Шкуру ревности, – сказал Саша.

– Лучше бы чучело, – сказал Алеша. – Я видел чучело медведя в Палеонтологическом музее на улице Герцена.

– Я бы не стал убивать медведя, – сказал Саша. – И лося тоже.

– У лося ценятся рога. – Алеша показал свою осведомленность и в этом вопросе.

– Чтобы их на стенку вешать. – Саша был решительно против уничтожения лосей. – В передней, – добавил он, – и на каждый рог – по шляпе.

– Так ты не поедешь в Москву? – спросил у меня Алеша.

– Нет.

– Никогда не женись, – сказал Алеша, глядя прямо на меня. – Зачем, спрашивается?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– Это вопрос ко всем. А я лично женюсь в двадцать восемь лет.

– Почему именно в двадцать восемь? – спросил Саша.

– Я не знаю. Мне так советовали.

– Какой-нибудь идиот тебе советовал, – сказал Саша. – Если я кого-нибудь встречу, даже завтра, даже сегодня…

– Сегодня ты никого уже не встретишь, – сказал я.

– Даже сегодня, – повторил Саша. – И если я сам пойму, что она хорошая, умная и вообще не сволочь, я тут же на ней женюсь.

– Курсантам запрещено жениться, – сказал Алеша.

– Разрешат, – твердо сказал Саша.

– А где вы жить будете? В казарме? – Алеша засмеялся. – В каптерке?

– Это тебя не касается. – Саша говорил почти зло. – А как от жен на фронт уходили? У меня мать с отцом расписались – и он прямо на фронт. Я его в глаза не видел.

– Я тоже сирота, – вызывающе сказал Алеша. – Ну и что?

– Сиротка, – засмеялся я, глядя на его здоровое, чистое лицо.

– Слушай, а кто она? – примирительно спросил Алеша.

– Кто? – не понял Саша.

– Я ее знаю?

– Кого?

– А на ком ты собираешься жениться?

– Кто тебе это сказал? – Саша был крайне удивлен.

– Ты сказал. – Алеша был удивлен еще больше.

– Вот идиот, – сказал Саша.

– Это ты идиот: жениться в девятнадцать лет! – Алеша был просто возмущен.

Я засмеялся.

– Тебе смешно. – Алеша встал. – Всем вам смешно.

Он бы еще что-нибудь сказал, но произошло то, чего мы боялись и ждали: кто-то постучал в окно столовой. Не сговариваясь, мы легли на пол. Стук повторился. Не очень громкий, но настойчивый.

Нас заметили, и лежать было уже глупо. Саша посмотрел на меня, улыбнулся.

– Я сдаюсь. – Он кивнул в сторону окон. – Не стрелять же в него.

– Встретимся на гауптвахте. – Я пожал ему руку.

– Если нас посадят в общую камеру, – сказал Саша.

– Не посадят – будем встречаться на прогулках, – обнадежил Алеша.

– Идет, – сказал Саша и встал.

Теперь, нарушая стройность повествования, я хочу сказать, что мне всегда везло с товарищами. Не следует, наверно, удивляться, что среди них не было сволочей или подонков, но приятно все-таки, что из тех, кого я знаю, никто такими не стал. Я бы сейчас с радостью увидел кого-нибудь из тех лет. Любого, даже из другой роты, хотя я знаю, что все ограничится бутылкой водки (спасибо, если одной) и необязательными, в общем, никому не нужными разговорами. Согласен, что по этому поводу нечего особенно сожалеть, да и не жалею. Просто хорошо бы увидеться. Говорят, что уже есть междугородный видеотелефон, с помощью которого можно не только услышать, но и увидеть, как по телевизору, того человека, который тебе нужен. Так вот, неплохо бы увидеться, хотя бы путем видеотелефона. Всех, правда, не увидишь. Саша погиб в 56-м году в Венгрии. Помните ту осень 56-го?..

А теперь вернемся в столовую 54-го года.

Итак, раздался стук в окно, и мы легли на пол в ожидании самого худшего.

Но все получилось, как в нормальной сказке: после полуночи, распахнув окно, к нам из темноты шагнула прелестная незнакомая девушка. Правда, приглядевшись, мы ее узнали.