Можете звать меня Татьяной

Итак, первый опыт сдачи жилья оказался неудачным. Татьяна уже не работает, а иметь свои деньги хочется. Зачем, Татьяна? ведь ты всю жизнь о достатке не пеклась. – Ездить буду. Теперь есть такая возможность. Трудно удержаться. – Куда, милая? – А хоть бы на Тенерифе. – Ишь ведь что удумала.

Въехала новая квартирантка. Из Питера. Переводчица с норвежского. Молодое лицо, молодые глаза, круглые плечи. Совершенно седая голова, стриженная коротким ежиком. Почему она так собою распорядилась, чтоб обязательно в Москву – Татьяна не выясняла. Зовут ее Катарина, и никак иначе. Одно имя сулило чудо. Чудо не замедлило явиться. Когда Татьяна вошла в восьмиметровую комнату, сданную Катарине, комната оказалась (показалась) вдвое больше. Не поверила глазам, вышла в коридор. Кухня, коридор, большая Татьянина комната не изменились. Но вселенная Катарины секунды явно расширилась. Вместо продавленного дивана, от которого отваливался вниз прессованный картон, стояла трехспальная софа с подушками. В углу комнаты поставлен на попа надутый надувной матрас на две персоны как минимум. На стуле аккуратно сложено использованное постельное белье – довольно много. Здесь ночевали. Кто? Татьяна не слыхала, чтоб дверь отворялась, а слух у нее был как у филина. На письменном столе, кроме телевизора, расположились черные африканские божки вроде тех, что Пикассо воровал из Лувра. В шкафу вместо платьев Катарины стояли прислоненные друг к другу картины странного содержания. Такая живопись дело обычное, но где одежда? словно и не надо. А сам шкаф? он разросся до неприличия, старый Татьянин шкаф. Из шкафа через щель стала видна вся Татьянина комната. Из Татьяниной же комнаты ничего не видно. Лишь Татьяна под присмотром Катарины и ее призрачных гостей. А они – нет. Интересное кино.

Татьяна поспала днем, когда Катарина отсутствовала, обделывая свои таинственные дела. Ночью легла лицом к безопасной стенке и напрягла свой недюжинный слух. Голосов она различила много – более шести. Потом их стало меньше: кое-кто ушел. Ушел иди улетел? в общем, удалился. Утром Татьяна полезла в интернет и там среди переводчиков с норвежского Катарины не обнаружила. А ведь паспорт Татьяна видела своими глазами. Существует такая Катарина. Существует, практикует какую-то магию, однако с норвежского не переводит, нет. Разве что древние руны, смысл коих неясен непосвященным. Получается – Татьяна поселила у себя колдунью. Какая удача!

Катарина исчезала на весь день. Татьяна изучала ее комнату. Была уверена, что Катарина об этом знает, но удержаться не могла. Африканские божки уж вытеснены скифскими идолищами. Стекла комнаты трижды сменили цвет. Только изнутри, с улицы они смотрелись по-прежнему. Деньги в положенный срок Катарина клала на кухонный стол. Татьяна, не долго думая, поехала в Турцию. Оставила Катарине записку, причем ошиблась насчет своего возвращения на два дня - вполне в ее, Татьянином, духе. Вернусь двадцать пятого мая. На самом деле в документах черным по белому написано: двадцать третьего мая. Жила полных двадцать дней в диком месте под горою, над которой то и дело гремело. Плавала далеко, выбиралась назад по натянутому канату. Вернулась поздним вечером двадцать третьего мая, как и было в бумагах прописано. Втащила с грохотом на второй этаж дешевый красный чемодан. К ручке была привязана ленточка из жидких косиц покойной матери (не то оберег, не то знак, чтоб не перепутать багажа, хотя вряд ли у кого еще найдется столь дешевый чемодан). Открыла дверь, из-за которой слышалась хорошая музыка. Остолбенела, войдя в непомерно расширившееся пространство квартиры номер шесть. Целая анфилада комнат представилась ее изумленному взору. Голоса, мягкие звуки шагов. Татьяна ступила на порог первой комнаты – и всё исчезло. Она стояла в угловой восемнадцатиметровой с балконом. Чистенькой, но привычной. Катарина распахнула дверь в свою комнату и приветствовала хозяйку, не выказав никакого удивления по поводу ее нежданного приезда. Тахта, и вправду новая, занимает почти всю восьмиметровку. Окно, освещенное тусклой якобы энергосберегающей лампой на те же сто ватт, вымыто, однако цвет стекол обычный, то есть никакой. Спокойной ночи. Катарина. (Беспокойной ночи, колдунья.)

Татьянина жизнь стала меняться. У сыновей и внучек какие-то сногсшибательные успехи: премии, гранты, стипендии. Появились и почитатели Татьяниного весьма спорного литературного таланта. Все наперебой предлагали куда-то ее отвезти и что-то ей привезти. В метро услужливые молодые люди буквально вырывали у нее из рук тележку. Всё Катарина. Ее штучки.