Можете звать меня Татьяной

Пришел к Татьяне ее младший сын Павел Вячеславич. Молодой профессор, молодой дед, красивый, как бог. Катарина выглянула из комнаты – кто такой? и сделала стойку. Кошачьим шагом проследовала на кухню, где Павел ел борщ. На Катарине было другое лицо. Неотразимое. Татьяна не в шутку испугалась. Мало того, что она любила невестку Веру. Главное, Павел Веру любил. Но тут налицо было колдовство. Катарина подтянула тяжелые катапульты и осаждала крепость Павловой верности. Татьяна почувствовала свое бессилие. Ничего не придумала лучше, чем позвонить с балкона сыну Андрею. На год с небольшим старше Павла, выше ростом и еще красивей. Да-да, может такое быть, еще красивей. При всех тех же регалиях. Молодой дед, молодой профессор. И, не в обиду ему будь сказано, изначально готов изменить своей жене Ирине. Примчался – тоже на своей машине. Их, машин, сейчас по две – по три в семье, и стоят они друг на друге.

Представьте себе – сработало. Всегда бы Татьяне так везло. Разрулила ситуацию. Ай да Татьяна. Переиграла колдунью. Точно подсолнечник, Катарина послушно поворачивала точеную голову вслед за Андреем. Тот ходил по Татьяниной комнате и жестикулировал в ораторском азарте. Павел молча забился в угол. Всё как по нотам. Не колдуй, и на тебя найдется управа.

Вышло гораздо сложнее. Андрей раздвоился. Его обыденная сущность мирно спит в супружеской постели, для пущей убедительности иногда переворачиваясь с боку на бок. Другая, ирреальная сущность присутствует по ночам в материной шестой квартире. Татьяна различает голос Андрея средь голосов непонятно чьих. Должно быть, людей, на которых некогда положила глаз Катарина. Ее ликующий смех перекрывает весь хор. Набедокурила и рада. Ах она чертовка. Чтоб ей ни дна ни покрышки. Другая хозяйка давно б ее выгнала. Правь свой шабаш в другом месте. Но Татьяна сама без винта. Во-первых, ей интересно. Она не прочь бы с ними пообщаться. Во-вторых, новый Андрейка уйдет вместе с Катариной. Вряд ли Катарина его отдаст. Уж не услышит Татьяна ночью милого мягко Андрейкиного выговора. А сейчас… сейчас так хорошо.

Явь незаметно переходит в сон. Татьяна видит свою восьмиметровую комнату, превращенную в залу. Играют в неизвестные Татьяне игры. В углу сидит Павел, недвижный, с выражением счастья на лице. Как, когда он сюда попал? Татьяна не заметила. Она бросается во сне к Павлу. Павлик… – Женщина, я тебя не знаю. И Татьяна просыпается в слезах. Но в передней висит Павлова куртка с вешалкой-цепочкой. Татьяна пришивала. Сомнений нет – его. Висела некоторое время, потом исчезла. Приотворить Катаринину дверь Татьяна боится. Вдруг Катарина еще там. Однако время идет – Катарина не появляется. Наконец Татьяна решается, заглядывает в щелку. Никого. Комната как комната. Только вот тахта немного великовата. А так всё как обычно.

Не удержалась, вошла следующей же ночью. На ней было пристойное платье, тут же превратившееся в вечерний туалет. Еще не успела поднять глаз от своей удлинившейся юбки, как поняла: ее приняли, допустили. Комната пульсировала. То возвращалась к обычной восьмиметровой площади, и в ней сидели лишь Катарина, Андрей, Павел. То вдруг всё становилось величественным: светлая зала, плавно движущиеся фигуры, ее. Татьянина, стать, облаченная в подходящий случаю наряд. Только сыновья да раз и навсегда помолодевшая Катарина не менялись. Прекрасное трио, не нуждавшееся в украшении. Татьяна про себя горячо молилась нечистой силе, не замечая в том нелепости. Катарина, оставь мне сыновей такими как сейчас до конца моей жизни. Уже недолго. Сделай. Пусть я вижу их каждую ночь в ореоле твоего волшебства. И Катарина ответила вслух на Татьянину мысль: «Да, оставлю. Оставлю, покуда сама останусь. А это уж зависит не от меня и тем более не от вас, Таня. Это вообще зависит. Ce depende». И всё исчезло. Татьяна стоит в коридоре перед закрытой дверью, и свет у Катарины не горит. На худых плечах Татьяны болтается домашний халат. Легла. Поначалу ее била лихорадка, потом отпустила. Спи по ночам, Татьяна. Довольствуйся тем, что сыновья за стеной. И то уже много. Не лезь куда не звали, не знай чего не надо.

Страдания молодых дизайнеров