Можно ли умереть дважды?

— Насколько я понял, вы нашли ее на острове Уфердсён, — заметил Свен-Эрик Джонсон. — Даниэль многое знал о нем с тех пор, как провел там немало времени мальчишкой, так что, похоже, он действовал обдуманно.

— Да, конечно, труп оказался там далеко не случайно.

— И все произошло в Янов день, когда он позаимствовал мою лодку? — спросил Свен-Эрик Джонсон.

— Если подобное может как-то утешить тебя, судя по всему, он не планировал убивать, когда одолжил лодку.

— Вы так думаете?

— Нет, не думаем, — сказала Анника Карлссон и покачала головой. — Я почти на сто процентов убеждена, что он не планировал ничего такого. Они стали ссориться, и тогда он случайно убил ее.

— Сколь бы странно это ни звучало, но твои слова воспринимаются как утешение для меня, — признался Свен-Эрик Джонсон.

— В произошедшем действительно нет твоей вины, — сказала Анника Карлссон.

— Нет, — согласился Свен-Эрик Джонсон и покачал головой. — Но мне, пожалуй, следовало держать под замком старую мелкашку, которую я получил от отца. Однако я и представить не мог, что сегодня необходима лицензия на такое оружие. Когда она досталась мне после войны, ничего подобного не требовалось.

— Да, я знаю, — подтвердила Анника Карлссон.

— Мои дочери тренировались в стрельбе из нее, — сказал Свен-Эрик Джонсон и улыбнулся старшей из них. — Да, пожалуй, Сара не так много, но Ева, мне помнится, обожала это дело. Однажды она даже попыталась выстрелить в чайку. Тогда я отругал ее, а потом ружье стояло под замком, пока она не дала обещание не поступать так больше. А вот Даниэль… По-моему, я даже никогда не видел, чтобы он держал ружье в руках.

— Здесь ведь нет ничего странного, — вступила в разговор Сара. — Сколько лет ему было, когда ты купил «Вегу»? Девять-десять, если мне память не изменяет. Оружие ведь не дают маленькому мальчику. Кроме того, он почти никогда не составлял нам компанию на озере. Предпочитал общаться со своими друзьями.

— Да, все так, — согласился Свен-Эрик Джонсон. — Как думаешь, может, мне стоит попробовать поговорить с Даниэлем? Я, конечно, почти не общался с ним в последние десять лет, и в последний раз мы виделись шесть-семь лет назад. Но он же все равно мой сын.

— Если хочешь увидеться с ним, я попытаюсь это организовать, — пообещала Анника Карлссон. — Однако мне кажется, нет смысла пытаться образумить его.

— Я, пожалуй, немного старомоден, — заметил Свен-Эрик Джонсон, — но всегда считал, что человек должен отвечать за свои поступки.

— Боюсь, Даниэль не разделяет твое мнение, — возразила Анника.

— Блудный сын, — пробормотал Свен-Эрик Джонсон. — Как это получилось?

— Я не верю, что все из-за тебя, — сказала Анника Карлссон. — Подобное часто происходит, и никто в этом не виноват.

— Я тоже так подумал бы, — согласился Свен-Эрик Джонсон, — будь у меня выбор.

— Если хочешь увидеться с ним, я помогу тебе, — повторила Анника Карлссон.

— Нет, — ответил Свен-Эрик Джонсон и покачал головой. — Наверное, уже слишком поздно. И печально, конечно, что он не хотел общаться со мной, но этого уже не исправить.

— У меня есть вопрос к тебе. На твоей лодке мы нашли моток синего шпагата. Ты не помнишь, где купил его?

— Да, это было, когда я совершил плавание в Киль в одиночку. Скорее всего, за год до того, как заболел, в 2010 году, значит. Если тебе интересно, почему я говорю столь уверенно, то причина проста: я единственный раз ходил туда под парусом.

— Хорошо, что ты об этом вспомнил. Если тебе нужна моя помощь с чем-то, просто намекни, — сказала Анника Карлссон.

— Ты уже помогла мне, Анника, — ответил Свен-Эрик Джонсон. — Спасибо тебе. Если тебя интересует мое мнение… Я же все равно старый учитель, как тебе наверняка известно…

— Да, я охотно его выслушаю, — улыбнулась Анника.

— Хорошо, — пробормотал Свен-Эрик Джонсон и тоже улыбнулся. — Мне кажется, ты такой же хороший человек, как и обе мои дочери. То, что случилось с Даниэлем, я никогда не пойму.

— Спасибо. Хотя, когда я ходила в школу, у меня не всегда все было хорошо.

— Могу себе представить. С физкультурой у тебя наверняка не возникало проблем, а в том, что ты порой не соглашалась со своими учителями, нет ничего страшного. Хотя сейчас, раз уж ты все равно здесь у меня, есть одно дело, о котором я спросил бы Даниэля.

— О чем же?

— Мой любимый матросский чемодан, специальный мешок из парусины. Что он сделал с ним?

— Он пропал, когда Даниэль одолжил твою лодку?

— Да, и когда мне в конце концов удалось поймать сына по телефону, он обещал вернуть его. Якобы просто позаимствовал. Он понадобился ему, чтобы перенести какие-то вещи.

— Но он так и не сделал этого?

— Нет, — подтвердил Свен-Эрик Джонсон.

— Почему ты ничего не сказал мне? — спросила Сара Джонсон. — Это же, наверное, тот матросский чемодан, который я и Ева подарили тебе на Рождество за год до того, как ты заболел.

— Да, точно, — подтвердил Свен-Эрик Джонсон. — Даже если мне он не пригодится в будущем, ты сможешь использовать его. Лодка ведь у тебя есть.