Можно всё

У тебя есть страсть к перемене мест…

Убега-а-а-а-ай, Даша, убегай!

Дальше всех по прямой,
Города через край
Крутят шар под тобой.

У тебя офлайн сотен пять друзей

Просто нужно быть жадной до людей.
Ты влюблялась в них десять тысяч раз,
Только новый дом – как снова сорвалась.

Убега-а-а-ай, Даша, убегай!

Звон сердец за спиной,
Чья-то жизнь через край
Крутит шар под тобой,
Крутит мир под тобой.

Вроде встала – снова ветер,

Новая волна…
Только в этой эстафете ты всегда одна.

На этом моменте меня словно обдает холодным потом. Вот он, приговор. Я сижу на полу ванной, поставив ноутбук, из которого звучит песня, на унитаз, и пялюсь в никуда.

С утра мы попрощались с Наташей, наконец выехали из Аркаты и направились в штат Орегон. Не знаю точно, зачем я решила ехать дальше вместе с ребятами. То ли потому, что люблю кататься на машине, то ли потому, что не устала еще слушать русскую музыку, смотреть русские фильмы, по-русски шутить и быть в компании двух родных душ. Мы прожили в травяном районе неделю. Из плохого – не нашли работу, из хорошего – не нашли работу. Варианты жить в горах, на морозе, рубить весь день траву в компании упоротых и непредсказуемых, спать в палатке на одном матрасе с несколькими людьми, находясь в зоне, где не ловит телефон и нет никакой связи с человечеством, меня не прельщали. Я бы это сделала, но жена марихуанного короля той единственной плантации, что уже было согласилась меня взять, в последний момент передумала пускать в свои владения девочку. У них работали только пацаны. Теперь мы ехали в зиму. Я пренебрегла тем, что у меня нет куртки и кусочка пола, где можно поспать, надеясь только из житейского опыта, что все это перепадет само. Нет – тем веселее. Только выживая, я чувствую себя живой.

Спустя несколько часов мы сделали привал и пошли прогуляться в сказочный, покрытый мхом лес. В любой непонятной ситуации иди в лес, он все поймет. Как-то само так вышло, что в конце концов мы в нем потерялись и я осталась одна со своими мыслями. Мне хотелось порадоваться, ведь про меня написали песню. Но вся эта история начинала казаться какой-то злой шуткой. Я писала Ване:

– Изначальная версия ведь круче в сто раз! И слова, и музыка… Ее нельзя проебать.

– Ну, можешь ее петь, например.

– Самой себе про саму себя?

Ребят все еще не было видно. Я села на капот машины и стала переписывать с оригинальной версии текст и затем спросила у Вани разрешения его опубликовать.

– Даш, есть песня и есть, и выкладывать черновую версию не нужно. Ни запись, ни текст.

Все это выглядит так: «Смотри, я написал про тебя песню. Мы продали ее, срубили бабла. Только ее полностью переделали, теперь она не про одинокую девочку, а про счастливую парочку. Потому что любовь продается лучше. А тебе спасибо за вдохновение! Вот как она звучала в оригинале, только никому ее не показывай. Вообще это был черновик. Ты – черновик».

Параллельно этому его сестра, тоже играющая в группе, начинает выносить мне мозг огромными публичными сообщениями. «Что ты придумываешь, что вы сидели в палатке одни?» «Своей семьи нет – чужую разбить пытаешься?»

Я дочитываю сообщение, спрыгиваю с капота машины и иду вдоль мокрой дороги. Две желтые полосы напоминают мне, что я все еще здесь, в теплых руках заботливой Америки, где даже на необитаемом острове будет оборудованный туалет. Мимо проезжают серферы. Я прячу лицо в воротнике, чтобы они не видели моих слез. На теле два свитера. Вот и вся моя защита от мира. Два чертовых свитера, и то один не мой. Схожу с дороги в лес, спрыгиваю в канаву, падаю на колени и начинаю истошно рыдать. Оттого, что на коленях дырки, в них плотно впечатывается мокрая грязь вперемешку с сосновыми ветками. У моей любимой группы «Браво» теперь есть красивая песня про двух путешественников, которые «просто бросили все и шагнули за дверь». Она открывает новый альбом. Ее будут играть на стадионах, ее услышат тысячи людей… Только я тут совсем ни при чем.

Ребята вернулись и, увидев мое опухшее лицо, спросили, в чем дело. Я выговорилась и почувствовала облегчение. Не помню, что именно они говорили, но одну фразу, сказанную Лесей, я запомнила хорошо:

– Вот у Дюймовочки была ебаная жизнь, а все остальное – это так…

– У Дюймовочки?