Можно всё

– Дай гитару, – он потянулся, взял из моих рук инструмент и упаковал его в чехол. Я продолжала смотреть в сторону, чтобы он не видел, насколько опухло мое лицо. – Пойдем.

– Я не пойду домой.

– Хорошо, – он вытащил телефон и набрал кого-то. – Привет, я забрал Дашу на море. Да, все в порядке. Пока.

Мы сели на скутер, я обняла его сзади, и он завел мотор. Мы уехали куда-то далеко – на пляж, который я еще не видела. Луна висела огромным прожектором над морской гладью. На обрыве стояли оставленные кем-то деревянные домики, покосившиеся от времени. Море, будто покоренное луной, затихло.

– Что случилось? – спокойно спросил он меня, когда мы нашли наиболее подходящее место, где можно было сесть.

– Ты не поймешь.

– Скажи мне.

– Я хочу домой.

– «Домой» – домой или «домой» по Вырыпаеву[108]?

– Домой по Вырыпаеву.

Он замолчал. Я заиграла старую шарманку про то, что все здесь – декорации, про то, что мы лишь пешки… Про то, что это не дом, а лишь игровая площадка, и как это все очевидно. Что я бы вышла и закончила это все, но только ведь на этом ни хрена не закончится. Я выпалила ему все одной сплошной скороговоркой, не рассчитывая на то, что он поймет. Но, к моему удивлению, он понял. Он даже не то чтобы просто «понял». По его выражению лица стало ясно, что я попала в яблочко – он думал о том же самом. И скажи я это как-то по-другому, он нашел бы вариант меня успокоить. Но я произносила вслух ровно то, что жило и в его голове. Я говорила правду. И он кивнул с таким лицом, как кивал бы отец, предоставь ему ребенок все доказательства того, что Деда Мороза не существует. Отец, который и хотел бы разубедить, да не осталось аргументов. Мы помолчали несколько минут, а затем он сказал:

– У тебя есть способность хорошо переводить свои чувства в слова. И то, что их копируют, значит, что они нашли отклик в других. Ты должна радоваться. Не многие так умеют.

Я уставилась на волны, понимая, что он прав.

– Хочешь, я тебе песенку сыграю? Ты ее хорошо знаешь, но я тебя сразу предупрежу, что сыграю ее в своем стиле.

Он начал петь:

– Мое море, прошу тебя, не выплюни меня на берег Во время очередной бури твоих истерик…

Он пел ее в регги-стиле, действительно совершенно по-своему. Но меня это только радовало. Я навсегда запомню этот день как день, когда не ждала помощи, а она пришла. Допев песню, он прислонился плечом к моему плечу, и я улыбнулась. Самые красивые моменты нашей жизни сложно объяснить – ты их просто чувствуешь. Мне тогда было так красиво и так болезненно одновременно. Мы оба были в глубинном внутреннем отчаянье, которое могли заметить только такие же, как мы, с пропастью внутри. Мы слишком сильно чувствовали жизнь, а она не отставала со своими сюрпризами.

– Слушай, а где мы будем ночевать?

– У меня.

24

Светало, а мы только добрались до его дома. Макс затащил мопед прямо в коридор своей квартиры, и мы на цыпочках прошмыгнули в его комнату мимо гостиной и спальни родителей. Комната была очень в его стиле. Рабочее место с компьютером, несколько сундуков с вещами, доска с планами на месяц и пара фотографий на стене. Среди них была Нина, та девочка, что была с нами на даче. Интересно. Мне он говорил, что это была просто короткая интрижка, которая ничего для него не значила. К одной из стен была прибита довольно стремная железная конструкция из полок и крючков, на ней висел огромный чемодан с приделанными лямками и спинкой от рюкзака. Сам чемодан был старинным, полностью сделанным из дерева. Внутри он был надежно обклеен картой, снаружи – покрашен синей краской и покрыт лаком. Сказать, что эта конструкция не была лучшим вариантом для экономии веса – существенного момента в жизни любого походника, – ничего не сказать. Чемодан весил килограммов шесть и мало что в себя при этом вмещал. Но Макс был тем еще минималистом: одна футболка, одна флиска, пару носков, и все схвачено.

Спал он на полу прямо под висящим над головой чемоданом, на походном коврике и в спальнике. Для меня он раздобыл где-то в просторах сундука небольшой плед.

Мы долго обжимались и целовались, но, когда я уже была готова разорвать его на части, он снова пошел на попятную. После десятого вопроса «почему?!» он выдал фразу:

– Иисус мне сказал с тобой не спать.

Я так и не поняла, шутил он или нет.

Утро мы встретили за бутербродами, кофе, компьютером и спором:

– Восстанавливай страницу.

– Нет.

– Будь хорошей девочкой. Люди беспокоятся. Восстанавливай страницу.

– Нет.

– Так я что, зря тебя спасал?

В этот момент в комнату зашел его маленький брат. Он хотел со мной познакомиться. Стал приносить свои игрушки и рассказывать истории из школы.

– Скажи, а часто Максим приводит сюда девушек? – спросила я кокетливо.

Он посмотрел сначала на брата, затем опять на меня.

– Нет.

Я рассмеялась.

– Вот это я понимаю, брат за брата.

Когда Макс вышел, я переспросила снова:

– А если честно?

– Я никогда не видел у нас дома девушек…