Можно всё

– Ты так думаешь?! Боже, это же, наверное, так! – сказал он и спустя несколько секунд вдруг начал ее рвать. Порвать полностью не получилось, и вот он уже в состоянии паники трет фенечку о бетон на полу. А что ты знаешь о боязни обязательств и привязанности?

В ту ночь мы ночевали в отеле, пытаясь побыть наедине, но и тут нас узнали. Это уже становилось нелепо.

– Привет, я Костя! Я здесь менеджер.

– Привет, Костя, я Даша, – ответила ему я, направляясь из ванной в комнату, где прятались мы с Максимом.

Нам не хотелось распространять сплетни.

– Откуда приехала, Даша? – поинтересовался он как бы невзначай. – Из Балашихи?

* * *

Мы занимались любовью до утра, но, наверное, это был самый странный и муторный секс в моей жизни. Да и сексом это сложно назвать – Макс уломал меня полночи делать ему минет. Я буквально стерла рот. В остальное время он изучал меня, как в лаборатории. Не буду вдаваться в подробности, уж слишком не по себе такое описывать… В завершение всего он опять превратился из ловеласа в ребенка. Он снова меня стеснялся, прятался под одеялом, хихикал, а затем свернулся в калачик, лег на мою грудь и попытался сосать ее, как ребенок. Я растерялась. На мне лежал двухметровый мальчик и, закрыв глаза, причмокивал от удовольствия, будто ждал, что в его рот сейчас потечет молоко.

С утра нас попросили разыграть в постели целую сценку для фото на рекламу, но Липатов отказался, и отдуваться пришлось мне.

На следующий день Макс снова стал взрослым и расставил все точки над «i». Мы под дождем сидели на старой лавочке на Дерибасовской. Люди разбежались, а мы так и остались сидеть одни. Он передал мне один наушник и поставил стихи Веры Полозковой. Чтобы она все сказала за него. «И в лесу, у цыгана с узким кольцом в носу, я тебя от времени не спасу, мы его там встретим», «Когда меркнет свет и приходит край, тебе нужен муж, а не мальчик Кай…»». Я все поняла и заплакала. Максим пытался донести мне, он «не той кто мені потрiбен».

Еще утром того дня я увидела, какую девочку он подобрал на первый заезд «Дома на дереве». Высокая, стройная, с экзотическими татуировками, пирсингом и белыми волосами до самой задницы. «С шилом в попе, с ветром в голове»[109]. Она выглядела как модель, при этом была походницей, писала стихи и вела свой блог. Как ты понимаешь, я моментально ее возненавидела.

Когда я сказала, что знаю, зачем Максим ее берет, он не стал ничего отрицать. Макс считал себя полиамором и никогда не клялся в верности ни одной из девочек. Тут не на что было обижаться, ведь он этого не скрывал. Я худо-бедно приняла такой расклад и все же решила, что морально не вытяну смотреть, как он клеит эту девочку на моих глазах, поэтому сказала, что поеду во второй заезд, когда в составе будет больше людей, а не два женатых мужика, Макс и эта девка. Мы оба сошлись на том, что так будет лучше.

31

«Пожалуйста, не танцуйте» – вот что гласит неоновая надпись в «Тихом» баре на Греческой улице. Бар этот находится на втором этаже, и поговаривают, что старая перегородка между двумя этажами вот-вот обвалится. Но все, конечно, все равно танцуют. Просто как в последний раз.

* * *

Заметка в дневнике:

31 мая 2016

Я запомнила ту ночь. Мне хотелось записать всю твою речь, все твои слова и переслушивать их по кругу. Но они словно смылись из памяти, как только мы вышли из бара. Одна волна – и в голове пустота. Я не знаю, почему так выходит со всеми твоими словами. Я просто не могу донести их до печатного вида. Но о той ночи я точно помню две вещи: 1. Я поделилась с тобой своим самым сокровенным от начала до конца, потому что знала, что буду услышана. Я не чувствовала этого много лет. 2. Я держалась за дырки на твоих джинсах, чтобы ты не исчезла. Ты жизнь, Леля. Ты вся жизнь сразу. И в отличие от реальности, в которой мы застряли, тебя мне всегда мало. Я не хочу тобой делиться, потому что эта планета никогда не оценит по достоинству девушек, которые плачут, когда бездомный кидает им две гривны в гитарный чехол. Они сдохнут со всеми своими ролексами и накаченными губами, Лёля, а ты никогда не умрешь.

1 июня