Можно всё

Доставляли продукты, лекарства от холеры, ну, и самые необходимые средства… Самое большое опасение было, что из-за количества трупов (а погибло, по неофициальным данным, около 20 тысяч человек) будут заражены источники воды. Начинался сезон дождей, и те, кто выжил, могли погибнуть из-за простуды. Каждая такая доставка обеспечивала помощью порядка 600–1200 человек в зависимости от региона. Потом я познакомился с прекрасной русско-украинской командой, с которой тоже начал сотрудничать. Меня тогда очень восхитили эти ребята, которые вместо того, чтобы свалить домой, как делали большинство, остались и начали помогать. Эти ребята с друзьями и теми, кто присылал средства, помогли выжить нескольким десяткам тысяч человек просто потому, что они не могут иначе. У нас была охуенная команда, и нас объединяло такое ощущение свободы, которого я больше не испытывал. У меня не было документов, кредиток, но были энфилд, новые друзья и две миссии, которые вытягивали меня с того эмоционального дна, в котором я очутился… Когда не можешь разобраться в собственной судьбе, помоги разобраться в чужой. Иногда только это и спасает… Послушаем винил?

– Послушаем…

Он прошел в конец едва освещенной комнаты, свойственным ему медленным движением достал диск из упаковки и положил на проигрыватель. Поднося к нему иглу, он будто приглашал исполнителей к нам в гости. Сначала «Морфин», затем «Черную звезду» Дэвида Боуи. И наконец он поставил тот самый диск «Led Zeppelin» 69-го года выпуска. Соло моей любимой песни «Baby i’m gonna leave you» прорезало пространство. Я села на пол прямо перед колонками, закрыла глаза и оказалась в звукозаписывающей студии Лондона в октябре 68-го. Я будто сидела за этим стеклом в наушниках. Я слышала каждый звук, каждую струну и удар барабанной палочки. И музыка лечила меня… Лечила покруче любой зеленки и антидепрессантов… Мне не хотелось подпевать… Плант кричал в мою душу, кричал за меня. Технологии могут совершенствоваться сколько угодно… Но ничто никогда не переплюнет винил.

Спустя полтора года, когда я буду восстанавливать события этой ночи, Леша скажет мне: «Я тогда отчетливо почувствовал твою израненность, которую раньше не встречал ни в ком, кроме себя. Я как-то прочитал в книге друга-психотерапевта, что духовные травмы не пропадают, как и шрамы, но их можно сделать менее заметными. Вот тогда они у тебя были очень видны, и я хотел помочь».

Как любой уважающий себя мужчина, Леша, конечно, проявил инициативу закончить ночь не на одном виниле, но меня не тянуло к нему в этом плане, несмотря на то, что я восхищалась им как мужчиной. Засыпая, я думала: удивительно, как музыка соединяет иногда людей. А еще я думала об этой глобальной несправедливости и всей гнили людского нутра: Лёша был тем самым парнем, о котором с детства мечтает каждая девушка, но почему-то в итоге выбирает мудаков.

Утром мы сели на его шикарный мотоцикл и приехали в «Хаб». Макс названивал мне ночью, но я увидела его звонки только утром. Леша посадил меня работать рядом с собой, угостил огромной тарелкой фруктов и латте. Мы мило общались, когда приехал Максим. Я навсегда запомню его лицо: он стоял за стеклянной дверью со шлемом под мышкой и смотрел на меня с таким видом, как будто я только что спалила его хату. Он поманил меня движением руки за дверь. Я вышла.

– Ты что, ночевала у него? – тихо спросил он.

– Какая разница? – ответила я с улыбкой.

– Нет, ответь.

– Подожди, Макс. Давай разберемся. Я правильно понимаю, что тебе можно спать с другими женщинами, а мне с другими мужчинами нельзя? Такая у тебя политика?

– Я же тебе не вру, а ты мне не сказала, что ночуешь у другого мужика.

– А должна была?

– Должна была взять трубку… У вас с ним что-то было?

Я молчала и улыбалась.

– Было или нет?!

Я тихо ликовала. Макс впервые выглядел таким беспомощным, для меня это было ново и приятно, особенно после всех тех раз, когда он заигрывал при мне с другими девчонками. Почувствовав свою власть, я решила добить его в качестве профилактики за ту девочку, с которой он уходит в первый заезд. Я прижала его к стене и поцеловала взасос. Сейчас он целовался совсем по-другому, более страстно, поддавшись мне. Отстранившись, я прищурилась и, как бы задумавшись, сказала:

– Ну, целуешься ты лучше его…

Макс побелел.

– Ах ты, су-у-ука… Это там его мотоцикл припаркован?

– Ага.

Вот тут я точно разбила его сердце. В этот момент Леша вышел покурить и самым галантным образом заговорил с Максом, искренне восхищаясь его проектами и тем самым обезоруживая его. Придраться было не к чему.

На том мы с Липатовым и разошлись. В этот же вечер он уехал в Ивано-Франковск, а мы с Лелей отправлялись в Киев на концерт «Mujuiсe». Оттуда я по плану должна была ехать во Львов и готовиться там к заезду в «Дом на дереве».