Мрачные сказки

– Со мной все будет хорошо, – сквозь зубы цедит Би и, развернувшись, поднимается по лестнице, оставляя кровавые следы на ступеньках – красный шлейф, протянувшийся от задней двери до ее спальни.

Не заглянув в ванную, чтобы смыть с кожи кровь, Би заходит в свою комнату и падает на кровать. Я слышу скрип пружин прогнувшегося под ее телом матраса. Похоже, Би беременна. Вероятно, она носит в утробе ребенка Леви… Но что-то в тоне ее голоса, в том, как она реагировала, наводит меня на мысль, что в головке Би зреет план и делиться она им не желает. Моя сестра что-то замышляет.

Сунув руку в карман, я в который раз извлекаю из него маленькую серебряную книжечку с цифрой «3», выдавленной в металле. И крепко зажимаю ее в ладони – словно могу выдавить из нее правду, заставить раскрыть свою тайну. Пусть не всю, хоть крупицу правды. Но книжечка молчит. А я, как и сестра, могу быть инфицирована – с той ночи, когда Тео тащил меня до дома под дождем. Мы все можем быть инфицированы – и Тео, и Би, и я. И часовой механизм смерти уже начал внутри каждого из нас обратный отсчет.

Я подхожу к переднему окну. Небо почернело от дождевых туч. Но время еще есть – если я двинусь прямо сейчас, я успею до первых капель. Распахнув парадную дверь, я выбегаю из дома.

* * *

Дорога погрузилась в темень. Воздух насыщен влажностью. «Помните Мэгги». Эти слова снова и снова всплывают в моей голове; они прочно засели в мозгу. Помните, помните, помните… Кто хотел сохранить память о Мэгги? Кто написал эти слова в ее книге? Кто не желал, чтобы о ней забыли?

Я едва различаю в темноте ворота. Я редко прихожу на южную окраину Пасторали, где ворота блокируют выход на дорогу и где несет охрану по ночам, отсчитывая тянущиеся часы, Тео. Заметив меня в окошко, он быстро вскакивает с места и встречает на пороге сторожки.

– Что случилось? – спрашивает он, пропуская меня внутрь. Муж с тревогой смотрит на небо, уже затянутое тучами.

– Би выходила за нашу границу.

– Что?

– Она перешла вброд ручей и дотронулась до коры зараженного дерева. Я нашла ее под вязом у пруда – в грязи, с кровящей раной на ноге; а на ее руках был сок больного дерева. Она прикасалась к нему.

Я даже не чувствую слез на щеках. Но Тео вытирает их пальцами.

– Где она сейчас?

– Дома, в своей спальне.

– Ты прикасалась к ней?

Я начинаю мотать головой, а потом замираю.

– Я…

Напрягаю память, пытаясь воссоздать всю картину – как я увидела сестру, сидевшую в стороне от тропинки. Она намочила ноги в ручье; по икре текла кровь. Я протянула к ней руку. Но прикоснулась ли к ней? Да! И не просто прикоснулась, а помогла Би подняться, а потом она меня оттолкнула. Я подумала тогда, что Би попросту хотела показать, что в состоянии передвигаться сама. Но она сознавала, что сделала. Допускала, что могла заразиться, и хотела держаться от меня как можно дальше.

– Да… я прикасалась к ней…

Тео без страха притягивает меня к себе.

– Нам надо сказать об этом Леви? – спрашиваю я.

Муж смотрит в окно, выражение лица меняется, лоб прорезают морщины.

– Там кто-то есть, – бормочет он.

Тео выпускает меня из объятий, и, потеряв на миг равновесие без его поддержки, я пошатываюсь. А муж бросается за порог в ночь. Я за ним. Небо уже пышет дождем, еще пара минут – и начнется ливень.

Но Тео не обращает на это внимания. Выйдя за ворота, он осторожно движется по дороге. А затем останавливается в нескольких шагах от границы, обозначенной с одной стороны изгородью, а с другой – болиголовом, обвешанным пучками шалфея. В этом месте дорога заворачивает в лес.

Я открываю рот. Хочу спросить у Тео, что он видит, что слышит. Но в этот миг я тоже слышу! Голоса! На дороге две тени, два человека, и один из них хромает. Но они движутся не к нам, не к воротам. А в противоположную сторону. Они пытаются бежать из Пасторали!

Тео

Два человека крадутся в темноте по обочине дороги, полускрытые побегами кошачьего рогоза, разросшегося в кювете. Пытаясь их опознать, я собираюсь подойти ближе, но жена хватает меня за руку – цепко, крепко, не давая сделать ни шагу вперед. Мои ноги подступили вплотную к линии границы, и Калла не хочет, чтобы я двигался дальше. Она мотает головой, но вслух не произносит ни слова. За нее все говорят голубые глаза: «Не вздумай пересекать границу!» Хотя я делал это уже много раз.

Один мужчина волочит левую ногу, и каждый его шаг сопровождает скрипучий звук – нога скребет по гальке, когда он подтягивает ее за собой. Другой мужчина, обхватив хромого, поддерживает его, помогая идти. Это не чужаки, разыскивающие вход в Пастораль. Это люди из нашей общины. И ищут они выход!

– Эй! – кричу я в темноту.

Резко вздрогнув, мужчины останавливаются. Головы их дружно поворачиваются в нашу с Каллой сторону. Похоже, они думали, что отошли от периметра уже достаточно далеко, чтобы их заметили. Скорее всего, они воспользовались тем, что дождевые тучи заслонили лунный свет, пробрались через полосу деревьев у дальней стороны границы, а потом вышли на дорогу, по которой, по их мнению, они могли спуститься с гор.