Мрачные сказки

Если бы беглецы не перешептывались, я бы, возможно, и не заметил их. А теперь они застыли, как два кукурузных стебля, и боятся сдвинуться с места.

– Тео? – наконец откликается один из них.

И я узнаю этот низкий звучный голос. Это Эш, муж Колетт и отец малышки, борющейся за жизнь в родильной хижине.

– Куда это вы направились? – спрашиваю я, как будто еще этого не понял. Как будто они уже не отошли на опасное расстояние от нашей границы, хотя и не добрались еще до того места, куда доходил не раз я.

Словно в ответ, листья на деревьях начинают дрожать. Но почти сразу же замирают. Одиночный порыв ветра стихает так же быстро, как начался.

– Мы идем за помощью для моей жены, – отвечает Эш. – Для моего ребенка.

На собрании Эш высказал свое мнение. Он предположил, что дорога может быть безопасной и кому-то удастся добраться до городка. Леви отклонил его предложение. Но, судя по всему, Эш не собирался сидеть сложа руки и ждать, когда его дочурка умрет. Он решил действовать.

– Кто с тобой? – интересуюсь я.

И ощущаю, как напряглись за моей спиной плечи Каллы. Жене все это не по душе. Ей неприятно видеть на дороге двух мужчин из нашей общины, нарушивших непреложное правило. То самое, которое я сам нарушил всего несколькими днями ранее. Глаза Каллы стреляют по деревьям, словно она способна разглядеть, как болезнь переносится с одной сосны на другую и оседает желтой липкой пыльцой на коже беглецов.

– Со мной Тёрк, – отвечает мне Эш. – Но он повредил ногу. Перелезал через бревно и неудачно упал. Подвернул лодыжку, хорошо хоть не сломал.

– Вы не сможете уйти далеко со сломанной лодыжкой! – кричу я обоим.

Повернувшись друг к другу лицом, мужчины о чем-то переговариваются. Но так тихо, что мне не расслышать.

– Мы не можем вернуться, – наконец подает голос Эш. – Все решат, будто мы заболели.

Эш – здоровяк, высокий и широкоплечий. Он у нас прораб, следит за всеми строительными проектами в общине. Но даже ему не по силам тащить на себе по лесу другого мужчину в поисках ближайшего населенного пункта. Я не знаю, какое расстояние им предстоит преодолеть. Но пройти с раненым даже чуть дальше брошенного пикапа будет непросто. Вряд ли они справятся.

– Все решат, что вы заразились, даже если вы вернетесь с лекарствами или доктором, – возражаю я Эшу. – И они будут вправе так посчитать.

Опершись на Эша, Тёрк пытается передвинуть ногу, но тут же морщится от боли.

– Мы хотя бы найдем помощь для Колетт, – впервые заговаривает он.

Я лишь качаю головой.

– Возможно, там ничего нет, – повторяю я слова, которые сказал мне Леви. – От мира за лесом могло ничего не остаться, и ни лекарств, ни докторов, ни прочей помощи там уже не найти; болезнь могла распространиться и все уничтожить; и мы, возможно, – единственные, кто пока еще уцелел. И даже если есть, – добавляю я, – вы рискуете умереть до того, как куда-либо доберетесь.

Калла прикасается к моей руке. «Наверное, хочет сказать, что нам следует сообщить об их попытке бегства Леви. Или допускает, что гниль уже настигла парней», – думаю я. Но вместо этого жена шепчет:

– Мы должны им помочь.

Я в изумлении кошусь на нее.

– Если мы этого не сделаем, дочка Колетт распрощается с жизнью, – добавляет Калла.

Моя жена всегда боялась леса; ее глаза округлялись от страха всякий раз, когда мы подходили слишком близко к высоким, но чересчур низко склонившим свои ветви пограничным деревьям. Но что-то в Калле изменилось за последние дни, что-то на нее повлияло. Возможно, находка книг в саду, исчезновение Тревиса и Мэгги, а может быть, Би, которая тоже переступила границу. И теперь Калла хочет помочь Эшу и Тёрку.

Я оглядываюсь на беглецов; их лица едва различимы во мраке.

– Приведи назад Тёрка, мы окажем ему помощь, – перевожу я взгляд на жену и обратно на две темные фигуры. – Ты сможешь идти дальше, – говорю я Эшу. – Но с Тёрком тебе не осилить дорогу.

Калла, нервная, растревоженная, прикусывает нижнюю губу. Она понимает, что это решение верное, но сознает: мы подвергаем себя риску.

Беглецы снова переговариваются шепотом, а затем Тёрк кивает Эшу. Они оба разворачиваются и направляются к нам. Я убеждаюсь: каждый шаг стоит Тёрку немалых усилий, значит, вдвоем они бы далеко не ушли. Чем ближе они к нам подходят, тем явственнее я различаю их лица. Вся правая часть лица Тёрка забрызгана грязью и каплями крови. По-видимому, он упал на правый бок. И выглядит он хуже, чем я ожидал.

В ярде от нас беглецы вдруг резко останавливаются. Тёрк теряет равновесии, но Эш не дает ему упасть на колени. Глаза обоих вглядываются в темноту, но смотрят не на нас с Каллой, а мимо, на то, что за нами. У меня перехватывает дыхание. Почему они застыли как вкопанные?

Я оборачиваюсь. Со стороны Пасторали к нам приближаются трое мужчин. Первыми выныривают из темноты Леви и Паркер. Следом появляется Генри – один из основателей общины, молчаливый тихий мужчина, который мне всегда нравился, который меня восхищал и которого я (перед тем как сделать Калле предложение) попросил выковать для нас обручальные кольца.

– Привет, – тепло кивает мне, а потом Калле Леви.