Мрачный дебют (СИ)

Меня чуть шатает от усталости, смотрю на Илью – отключился сразу же, как упал на ящики. Что ж, надо работать.

Смотрю на планшет, вбиваю координаты и начинаю считать. Калькулятор в мобиле сильно помогал, хотя формулы я вспомнить смог не сразу, обратившись за подмогой в интернет.

После перехода на «Мсту-Б» качество накрытия целей резко упало, потому что мне нужно было приноровиться и отвыкнуть от комфорта «Коалиции».

И всё равно, цели были настолько огромными, что промахнуться по ним сложно. По четвертям квадратов попадать, конечно, не получается, но накрытие я обеспечиваю. Маска помогает – Наполеон прирождённый артиллерист, оказавшийся в собственной стихии.

Любопытно, что, в последние дни, слегка ослабло воздействие маски на мой разум.

Возможно, это связано с тем, что я дал то, что ей было нужно: я оказался в комфортной для Наполеона среде, то есть в вооружённых силах, но не просто в вооружённых силах, а в артиллерии, столь обожаемой императором Франции. И это чувствовалось даже в том, что я до сих пор не выбился из сил. Должен был давно, потому что сделал слишком много для простого смертного, но продолжаю упорно засылать тяжеленные снаряды в казённую часть «Мсты-Б», получая эстетическое удовольствие оттого, что пушка-гаубица стреляет и попадает в цель.

– «Карамба-4», посылка ушла, приём… – прошептал я в рацию.

«Есть попадания!» – донеслось из рации. – «Накрыл всех! Респект, „Карамба-4“, от всех нас!»

Волна позитива, исходящая от этого человека, радующегося тому, что контру в квадрате порвало на куски, заставила меня сдержанно улыбнуться.

Это придало мне сил и я начал отрабатывать по новым координатам. Там были мертвецы, жмущие танкистов, поэтому пришлось потеть и стараться, ведь был высок риск поразить своих. Знаю, что танковой броне ничего не будет, но если разобьёт гусеничные траки или раздолбает двигательное отделение, то танкисты окажутся в ловушке.

– Илюха, подъём! – крикнул я. – Нужен дрон на квадрат Г44!

Ополченец вскочил ещё в состоянии сна, но быстро проснулся и вылупил на меня удивлённые глаза.

– Дрона, говорю, тащи на квадрат Г44! – повторил я приказ.

– Понял, – кивнул Илюха, который явно не уложился в отдых за двадцать три минуты. – Сейчас сделаю.

– «Карамба-4» у микрофона, ожидаю прибытия дрона на место действия, – сообщил я по рации. – Как принял «Спица-1»?

«Это «Спица-1», – раздался приглушённый голос. – «Понял, ожидаем!»

Приехал новый грузовик со снарядами, поэтому пока Илья гнал дрона в нужное место, я помогал солдату с РАВ-склада тягать ящики из КамАЗа.

– Это сраная шрапнель, – открыл я один из ящиков. – Зачем вы это привезли?

– Грузим то, что дают, – развёл руками солдат.

– А, ладно, хрен с ним, – махнул я рукой.

– Я на локации! – сообщил Илья.

– Давай сюда, – подошёл я к нему и взял планшет.

Так, колонну танков обжали у Планетария, на набережной Обводного канала. Мне не докладывают, но, похоже, что командование решило раздолбать Царскосельский железнодорожный мост бронетехникой, раз не получилось диверсантами.

– Надо пристреляться, – пробормотал я, подходя к прицелу. – Четыре с половиной километра до цели, ветер…

Смотрю на метеоданные с развёрнутого на крыше артиллерийского музея и начинаю высчитывать траекторию. Сейчас надо по-особому тщательно, поэтому трачу больше времени.

– Херак! – дёрнул я за трос и принял планшет с трансляцией.

Шесть секунд спустя, в толще мертвецов, облепивших головной танк, разорвался снаряд, разметав в стороны кровавые ошмётки, асфальт и грунт. Только сейчас обращаю внимание, что за танками, по линии их движения, стелется шлейф из крови и костей. Мертвецы, если уж какие-то соратники безвременно покинули этот мир, не брезгуют их плотью, поэтому догрызают всё, что оставили снаряды и танковые гусеницы. Мерзко, но таковы наши реалии.

Нет, всё-таки, красиво положил пристрелочный, поэтому надо внести лишь незначительные корректировки.

Отправляем снаряд за снарядом и выносим мертвецов крупными партиями. Пусть максимальный ущерб лишь в радиусе трёх-пяти метров от разрыва, но даже так, ломая кости осколками, мы делаем мертвецов более безопасными.

Пришлось потратить двадцать снарядов, каждый из которых лёг ювелирно, не задевая бронетехнику, но зато из блокады телами освободилось целых три танка, а дальше в ход пошли осколочно-фугасные снаряды и пулемёты.

«Это „Спица-1“, „Карамба-4“, спасибо за концерт!» – донеслось до меня из рации.

– «Карамба-4», всегда пожалуйста! – ответил я. – Берегите себя, «Спица-1».

И так весь день.

Хвалёная мощь армии оказалась бессильна против орд мертвецов.

Получалось, конечно, не как в фильмах о зомби-апокалипсисе, где армия резко куда-то девалась или выпиливалась мертвецами за считаные часы, но наши организованность и огневая мощь всё равно не способны пересилить численное превосходство противника.

Есть дезертиры, которые не вывозят окружающего нас кошмара, но основная масса знает, зачем мы здесь и почему продолжаем держать в руках оружие. Ради людей.