Мрачный залив

Солнечный свет режет глаза. Я надеваю темные очки, стараясь игнорировать пульсирующую боль в висках и затылке. Сев в машину, которую Хави взял напрокат, ставлю свой телефон на зарядку. Мигает красный огонек, когда аккумулятор начинает заряжаться; требуется немного времени, чтобы телефон включился.

– Так все же просвети меня, – говорит Хави, переключая передачу. – Что за чертовщина творится в этом городе? Как-то много всего сразу, не находишь?

– Ну да, ты уехал, и посмотри, что началось.

– Я серьезно. Два мертвых ребенка, три мертвых взрослых, ты едва не погибла, Гвен снова преследуют… Небольшой перебор, как ты считаешь?

– Именно так, – подтверждаю я, потом, напряженно размышляя, повторяю его слова: – Как-то много всего сразу. Особенно для такого маленького города, как Нортон.

Любое из этих событий могло произойти само по себе, но когда все складывается вместе… это похоже на какой-то план.

Но я не знаю, что это за план. И что значит любое из этих событий.

Я продолжаю раздумывать, и мы уже находимся на окраине Нортона, когда я решаю проверить свой телефон. Есть пропущенные звонки и сообщения. Неудивительно. Я начинаю просматривать их.

Престер звонил мне в четыре часа утра. Что за черт?

Я немедленно набираю его номер, как раз в тот момент, когда мы минуем указатель на выезде из города – и теперь Нортон виден только в зеркале заднего вида. Два гудка, потом щелчок – звонок принят. Я ожидаю услышать низкий отрывистый голос Престера. Но вместо этого мне отвечает сержант Портер.

– Кеция? – Он никогда раньше не разговаривал таким тоном. Я слышу в его голосе не характерную для него дрожь и мгновенно замираю, точно на морозе. Мой собственный голос звучит неестественно спокойно и холодно, когда я спрашиваю:

– Что случилось?

– Он умер, Кец. Престер умер. – Дыхание у Портера неровное. Я чувствую, как внутри у меня что-то обрывается. «Боже, боже, нет!» – Судя по всему, умер четыре часа назад. Я не должен был отвечать по этому телефону. Черт! Позвони мне напрямую.

Он кладет трубку. Я просто сижу, сжимая в руке телефон и глядя на деревья, пролетающие мимо. Хавьер спрашивает меня, что случилось, но я не могу ответить. Не могу.

Нахожу в своем списке контактов номер Портера и звоню по нему. Он отвечает с первого гудка. Я втягиваю воздух и выдыхаю.

– Где он?

– В своей машине, – отвечает сержант. – Он в своей машине. Прямо сейчас ее осматривают. Шеф занимается этим. Но тебе нужно быть здесь.

– Здесь – это где, мать твою?

– Извини. У него дома. Он не вышел из своей машины ночью.

Я не отвечаю. Прерываю звонок и поворачиваюсь к Хавьеру, но на самом деле не вижу его. Не вижу ничего вокруг. Я вижу лицо Престера, каким оно было минувшей ночью. То, как он выглядел в последний раз, когда я видела его.

– К дому Престера, – говорю я. – Быстрее. Поехали. Поехали!

Хави гонит машину, словно сумасшедший. Но для меня это все равно недостаточно быстро.

* * *

Когда я вижу в машине неподвижный силуэт своего напарника, то чувствую, как у меня подкашиваются ноги. Хавьер подхватывает меня под руку и помогает устоять, и я на несколько секунд прижимаюсь к нему, прежде чем выпрямиться и сделать шаг.

Шеф стоит чуть в стороне, разговаривая с сержантом Портером, но прерывается, когда видит, как я подхожу к ленте, ограждающей место преступления от любопытных зевак. Вот только никаких зевак пока еще нет. Дом Престера стоит уединенно – это старая фермерская постройка, простая и хорошо сохранившаяся. Его семья владела этим домом около сотни лет. Я бывала в этом доме. Сейчас там никого нет, никакой убитой горем семьи или вдовы – жена Престера умерла несколько лет назад, и с тех пор он жил один.

– Кец, – говорит шеф, – тебе не следует здесь находиться. Поезжай домой.

– Что случилось? – спрашиваю я, игнорируя его слова. Потом отпускаю руку Хави и подныриваю под ленту, прежде чем кто-то успевает меня остановить. Эксперты уже огородили участок почвы, где остались следы ног, и я стараюсь держаться подальше от этого периметра. Техник экспертной бригады – кажется, его фамилия Льюис, хотя не могу сказать точно, потому что не в состоянии сосредоточиться – ворчит, чтобы я не подходила ближе.

Я и не смогла бы, даже если б попыталась.

Заставляю себя взглянуть на Престера. Его тело похоже на манекен, сделанный из плоти. Лицо пепельно-серое, расслабленное и спокойное. Этот манекен одет в костюм Престера, тот же самый, который был на моем напарнике, когда он покидал мою палату. Второй из его лучших костюмов. Я вижу маленькую потертость на кончике левого лацкана.

– Кто-то убил его, – говорю я.

– Нет, детектив, мы так не считаем. На теле нет никаких признаков насильственной смерти – ни крови, ни следов удушения, ничего такого. Выглядит все так, будто он доехал сюда и просто… умер, – возражает шеф, очень аккуратно выбирая слова. – Мы оба знаем, что в последнее время он чувствовал себя нехорошо. Мне очень жаль, Кец.

– Престер пытался позвонить мне сегодня утром, в четыре часа. Когда он умер?

Коронер – Уинстон, господи, опять он! – отвечает: