Мрак. Сотня смертей (СИ)

Начхав на скрытность, дарованную мне темным оперением, я прибавил свет, желая понять, что творится во тьме. И увидел сразу трех мумий, которые кучковались в двух шагах у противоположного края ямы.

Не знаю, как безглазые твари заметили яркий свет, но ломанулись они строго в мою сторону. Все разом, с шипением встревоженной кошки, подняв замотанные руки. Я, однако, остался на месте, понимая, что, какими бы длинными ни были их гнилые ручонки, через яму они до меня не дотянутся.

Наквы строем подходили к ловушке. Момент для того, чтобы испытать на них очищающий огонь, был идеальным. Но тут произошло то, чего я никак не ожидал. Самая резвая из мумий не застыла у края обрыва, а самоотверженно шагнула в яму, насаживая себя на клинки и копья. Следом за ней в облако эфира смело последовала и вторая тварь, а затем третья, засыпая яму песком.

А что — так можно было? Я вынул пустую руку из пасти нкита и, удивленно хлопая глазами, поглядел на блестящие острые клинки и наконечники копий, которые только что исправно сделали за меня всю работу, очистив путь от монстров и сохранив ценную склянку с напалмом.

Когда последняя мумия превратилась в эфир, сделалось очень тихо. Неприятно тихо. Тьма перестала зловеще шипеть, а слизни… Я заглянул в котлован и увидел лишь влажное черное каменное дно, где тянулись студенистые следы… А слизни просто исчезли. Уползли неведомо куда. Возможно, чтобы потрепать мне нервы в другом месте.

Твари в подземелье жили своей жизнью. Перемещались, сбивались в стаи, исчезали и появлялись. В отличие от миджитов, от простых миджитов. И это теперь постоянно надо было держать в голове.

Я разбежался и прыгнул, вновь ощутив себя легче, чем был на самом деле. Замер, покрутил головой, понимая, что для добычи янмы нашел новое и безопасное место. У него был лишь один недостаток: дохнущие в ловушке глупые мумии не оставляли после себя никаких ништяков. Справедливо, что тут еще сказать.

Зарабатывать новые уровни пока не имело смысла. Стойкости за глаза, здоровья достаточно: мумия вон душила, душила и не задушила. Да и не хотелось ненароком вновь поднять и без того кусающиеся цены у торговцев. Поэтому я направился к лестнице, желая преподать ей урок.

Темнота в подземелье клубилась плотным облаком, обволакивая все вокруг, но была тиха и пуста, как ночное кладбище. Когда свет фонаря густым слоем лег на край стока, на три торчащие лестницы, я понял, насколько зол. Внутри меня все клокотало, бурлило и пенилось. Расправиться со мной таким вот способом было подло, очень подло. И несправедливо. Наверное, поэтому меня передергивало от злобы при виде лестницы. При виде здоровенной пиявки, которая присосалась к стене и выжидала, пока не нее взгромоздиться беспечный грешник.

Я осторожно подошел к ней, ткнул в нее кончиком меча и тотчас отскочил, заметив, как она с тихим шорохом шевельнулась. Рука нырнула в сумку, ладонь сжала склянку с огнем, чтобы метнуть ее в ожившую тварь.

Бросок. Звон лопнувшей оболочки. И свирепое пламя взметнулось под потолок, растеклось по камням, словно лава, и полилось через край, сбегая по монстру, который истошно заверещал и задергался от ожогов. В какой-то момент хищная лестница не удержалась на стене и полетела во тьму, оставляя за собой быстро тающий желтый след. Я глянул вниз: будто огромный полыхающий змей падал сквозь мрак, повизгивая и извиваясь.

Стойко запахло жареными кальмарами и креветками, как у Боба в ресторане. А гадина шлепнулась на дно, заставив меня мстительно улыбнуться и разогнав стаю крыс. Прыснули с визгом врассыпную, в панике скрываясь в темноте. Чего греха таить, на то, как лестница, охваченная пламенем и терзаемая болью, смачно шмякнется о дно, смотреть было наслаждением. А вот наблюдать за тем, как после огненного душа и падения с высоты она не только очухивается, но еще и зачем-то вновь лезет на стену, будто огромная саламандра, было совсем не в кайф.

Я торопливо достал вторую склянку и, не дожидаясь, пока поразительно живучий противник выползет на поверхность, бросил ее во мрак. Если не попаду, так хоть от крыс избавлюсь. Но, как ни странно, попал. И огненный водопад пролился на дно стока, смывая настырную лестницу со стены и прыгая яркими огоньками по крысиным шкурам.

Визг, полный ужаса, быстро смолк. Из мрака тремя потоками, будто радужными щупальцами, в мою сторону потянулся сочный эфир, и я понял, что победил. Правда, пришлось потратить на схватку… два флакона очищающего огня, теперь по девять монет за каждый.

Путь на дно я расчистил, даже не опалив свою козлиную бородку. Оставалась самая малость — проверить две оставшиеся лестницы, и я очень, очень-очень надеялся, что они окажутся настоящими, потому что спасительного огня у меня осталась одна склянка.