Мрак. Сотня смертей (СИ)

Я опустил взгляд на один из двух предметов своего скудного гардероба. И подумал, что, пожалуй, этой грязной тряпкой неопределенного цвета, которая лохмотьями висела ниже живота и стягивала бедра, стыдно было даже мыть пол в каком-нибудь занюханном баре на окраине галактики. Не говоря уже о моем вылизанном грузовике. Руки так и порывались сорвать повязку, но ничего другого на замену пока не имелось, так что пришлось ее оставить.

Второй предмет сдавливал тугим ремешком запястье левой руки. И у меня не было ни малейшего понятия, что это за перламутровая побрякушка, похожая не то на сложенную жемчужную раковину, не то на черепаший панцирь. Таинственная штуковина, раза в два больше грецкого ореха, особо не мешала и сидела крепко. Однако, вне всякого сомнения, была чем-то важным. В противном случае ее бы не стали запирать на ключ, словно сейф.

Возможно, если бы я хоть немного разбирался в играх, то назначение предмета на запястье сейчас вызывало бы вопросов не больше, чем штурвал аэрогрузовика вызывает их у капитана корабля. Но в детстве мне было совсем не до развлечений. А потом, когда я наконец-то сумел свалить с родной Тай-Кали, все еще ощущая скрежет песка на зубах от пыльных бурь, — тем более. Мани, мани, мани… Шесть с половиной лет в самом известном галактическом зоопарке «Сильвернест» и еще полтора — в совсем не известном ресторане «У веселого Боба», чтобы заработать деньжат, купить какой-никакой грузовичок, собрать команду космических волков и заняться тем, о чем мечтал с самого детства: бороздить просторы бескрайней галактики.

Помню, Ева как-то притащила в дом старенький, обшарпанный виар — черный шлем и два джойстика, играли по очереди недели три или около того. И мне не то, чтобы сильно зашло. Первое время мутило, глаза слезились, а вот сестренка чуть ли не спала в шлеме. Будь она рядом, сейчас бы, конечно, подсказала, что эта за цацка и как ее отпереть. Только где теперь Ева?.. Одному богу известно.

Я заглянул в узкую замочную скважину: тьма и больше ничего. Потряс над ухом: полная тишина. Должно быть, какой-нибудь навигатор или компас, по неведомой причине сокрытый от моих пытливых глаз. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Солнце, сверкающее на безоблачном небе, накаляло воздух и припекало спину. Однако мокрый песок приятно веял прохладой, а море без остановки брызгало влагой, остужая тело. Впереди, куда уходил и постепенно поднимался берег, стеной зеленел лес. Слева, шагов двести, темнела пещера, густо поросшая зеленью. Далеко справа, в кружевах белой пены и складках морских волн, вздымалась крутая скала, напоминающая исполинского ворона. Мир Нвалии наверняка мастерил землянин. Этих черных крылатых тварей я больше нигде не видел.

Позади меня громоздилось нечто большое и неподвижное, бросая на песок широкую тень. Я повернулся: надо мной нависал корабль, расколотый поперек на две части, с разбитой в хлам мачтой и драными парусами. Ветерок осторожно, словно брезгливо, трогал грязные, спутанные и рваные полотнища. Ни на секунду не стихающие волны врезались в гниющие борта, покрытые зелено-белесой гнилью, и катились через впечатляющий разлом к берегу, неся на себе мелкие щепки.

Я нагнулся, подцепил одну и, вытерев руки о набедренную повязку, сунул в щель на раковине. Размокшая щепка согнулась и расползлась на волокна, как кусок нежного мяса. Может, камнем долбануть? Там, ближе к лесу, виднеется целая насыпь.

На ладони остались остатки размякшей щепки, и я опять склонился над водой, чтобы их смыть. Берег был реальнее реальности. Разум совсем не замечал обмана. Да и пойди заметь! Вода мокрая, небо голубое, солнце жаркое, прибрежные запахи щекочут ноздри, а морской ил… Я опустил руку в волны, коснулся дна и зачерпнул горсть ила, продавливая его сквозь пальцы… А морской ил — мягкий и влажный, каким и должен быть морской ил. Не скрою, цифровой мир Нвалии поражал. Я и не думал, что виртуальная реальность может выглядеть, звучать и пахнуть настолько круто, что ты сам мгновенно забываешь о ее иллюзорности. Неудивительно, что кто-то добровольно и без сожаления скатывался в виар навсегда, а кто-то просто слетал с катушек от впечатлений.

В рассеченном корабельном брюхе что-то блеснуло серебром. Я внимательно пригляделся, слушая приятный, успокаивающий шорох волн. Не мерещилось: внутри корабля нечто излучало мистический блеск. Тонкие, с волосок, серебристые лучи расходились во все стороны и медленно угасали, чтобы снова сверкнуть звездой. Я не видел опасности, смело шагнул в море, ощущая, как холодеют ноги, и через полминуты, стоя по пояс в воде, уже заглядывал в трюм.

Солнце сюда едва проникало, и вода казалась темнее, чем у берега, была почти черной. Среди хлама плавал неумело сколоченный из деревяшек круг. Именно он и испускал таинственный серебристый свет.