Мракан-сити

Фредди Кригер вывел одного неподчинившегося полицейским задержанного, чтобы вправить мозги. Фернока в отделе не было, других годных для такой работы копов — тоже. Вот прокурор и решил взять дело в свои руки, благо, Пэксвелл все еще доверял ему, как и тот же Фрост.

— Что вы со мной делаете? — раскричался пакостник, устроивший в магазине одежды прилюдную драку, за что получил нагоняй от легавых, патрулирующих район.

— Буду зачитывать тебе твои права! — Фредди был неистов, — Ты будешь слушать, а если нет, то сильно пожалеешь — и достал пистолет.

— Вы? — забоялся нарушитель спокойствия, — Вы будете в меня стрелять, господин обвинитель?

— Это травматический, клоун! — крикнул Фредди, — Но и он может сделать больно!

— Ты обещаешь, что будешь молчать или я выстрелю?

Преступник, хоть и боялся, но ничего не ответил.

— Сам напросился — как только прокурор навел ствол, появился Спаун и встал между ними, тем самым защитив нарушителя.

— Ты готов поступиться принципами? — спросил он у Фредди.

— Нет. Просто меня все уже достало! — разорался прокурор, — Эта работа и то, что происходит… Мы еще не арестовали Джерси и не знаем, когда арестуем, а пока все так, как есть, мы…

— Ты ведь символ надежды! — демон-защитник посчитал, что сейчас самое время донести до господина Кригера главенствующую мысль, он эту мысль примет и поймет, — Так веруй в добро! Твоя борьба с организованной преступностью — первый луч света для Мракана за долгие годы! Если бы кто-то увидел это, все было бы кончено: все те, кого ты посадил, были бы отпущены, смерть стольких людей была бы напрасной…

После высокопарных речей Спаун сказал Фредди и самому себе, что унывать еще не время, что стоит еще побороться…

— Какие мои дальнейшие действия? — прокурор прижал палец ко рту. Данный жест напрямую говорил о волнении.

— Нужно вселить побольше надежды…

— Как?

— Клятвами! — для Спауна почти экстремальная частота повторений слов, таких, как «вера, надежда, смысл, добро, мир, истина, правда», произносящихся в пафосной манере, входила в норму. Он любил выражаться так, показывая другим, что словно живет в каком-то другом мире, или же нарочно игнорирует проблемы этого: не видит всех его ужасов, считает, что им правит только добро, не замечает зла…

Из-за этого почти все, когда-то тэт-а-тэтившие с демоном-защитником, испытывали непривычность, а порой и дискомфорт. Не каждый согласится, что миром правит мир…

— Клятвами?

— Организуй пресс-конференцию, в среду, позови самых важных людей, пообещай найти Сета Картера, а главное…

— Что?

— Веруй, веруй в добро… — Спаун оставил Фредди Кригера наедине с его размышлениями, теперь уже не только о сохранении тайны родства с Джерси, но и о создании мероприятия для СМИ.

«Мне должно повезти».

Прошел день. Наступила среда.

Почти все полицейские Мракан-сити были в курсе, кто стоял за убийствами молодых пар. В том числе, и Фернок, профессия которого — знать всё и вся, услышал достаточно, чтобы в очередной раз обозвать мир сумасшедшим.

У лейтенанта и так имелось несколько крепких завязок с криминальными элементами, а сегодня появилась еще одна такая «завязочка». В дверь постучался представитель высшей «фауны» — носитель германского имени Родерик Бэйлондс — отец того самого серийника — Уильяма Бэйлондса, чей визит стал глубокой неожиданностью для полицейского департамента. И еще более глубокой для Фернока, к которому, собс-но, мажор и пришел.

— Войдите!

Гость вошел.

— Будьте любезны, представьтесь. По виду вы мужчина — солидняк, не какой-нибудь отморозок…

Гость представился.

— Родерик.

— Очень приятно — упершись в стол, лейтенант повернулся к вошедшему, — А фамилия?

— Бэйлондс, сэр!

«Я услышал это под влиянием виски? Или из-за усталости?»

— Ясно. Ну… — Фернок не знал, как сострить, — Не везет вам.

— Это почему еще? — занервничал, затопал ногами богатей, который с первой же секунды чувствовал, что ему здесь не очень-то и рады — лысоватый дородный мужчина, совсем непривлекательный и не смазливый, отчего внешне — полный антипод сына. Но отсутствие фотогеничности компенсировалась дорогим английским пиджаком, из-за которого к нему могла приклеиться любая меркантильная особа.

— Ну, как почему… — особенно был не рад лейтенант, который никогда не бывает доволен, когда к нему заходят преступники, или их родственники, — А вы таки думаете, быть однофамильцем урода, что в девушек из пукалки стрелял, гигантская привилегия?

Услышав это, Родерик еще раз топнул. Но уже сильнее.

— Да как вы смеете! Как у вас язык поворачивается…

Коп не понял возмущения гостя, вернее, прикинулся, что не понял…

— Простите…?

— Все вы понимаете, вы все прекрасно знаете! — Бэйлондс-старший пришел, отнюдь, не с пустыми карманами.

— Что знаем-то?

Мужчина кинул на стол Фернока пакет. С деньгами…

— Что это?

— То, за что следует бороться с несправедливостью! Здесь ровно миллион! — хриплый голос превратился в очень грубый и жесткий. Эта метаморфоза едва не припугнула полицейского, — Мой сын не такой уж и плохой, как о нем думают! Он просто сломался, как может сломаться любой из нас. А за помощь готов подкинуть еще!