Мракан-сити

Выпущенные на волю «птицы» проследовали до подъезда клуба некоего сэра Уокера — малоизвестного, но очень плодовитого клипмейкера, ведущего не самый честный образ жизни. Разумеется, молодые преступники все это время находились под строгим надзором мистера Блейка.

Тот на ура выполнял поручение «не спускать с гаденышей глаз» и каждые пять минут тревожил Эсмонда звонками.

Очевидно недооценив «потенцию» ребят, Фернок допустил грубейшую ошибку: отправил Блейка одного следить за ходом операции. Как только представилась удобная возможность, парни решили слинять, но для этого пришлось немного порукоприкладствовать: посмотрев в сторону Дэвида, они побежали на него с кулаками и палками, повалили и начали бить ногами. Затем, проучив ненавистного копа, его тачку. Дэвид остался лежать на грязном асфальте и дергать правой ногой.

О неприятном инциденте Фернок узнал от полицейских Дрю Вэйлонда и Мигеля Роше. Те, не постучавшись, зашли и обеспокоенно посмотрели на шефа.

— Что случилось?

— Твои сбежали, Эсми — начал Дрю.

— Что?

Но Мигель дорассказал:

— Мелкие крысы, видимо, воспользовавшись подходящей обстановкой, прилично отметелили Дэвида, плюс угнали машину. Парня определили в клинику. Имеются множественные ушибы, переломы, но, говорят, жить будет…

— Только этого не хватало… — Фернок почувствовал себя виноватым перед Дэвидом, а это он ненавидел больше всего на свете — быть виноватым перед кем-то, — Часы идут, а все не легче…

Заморачиваться с беглецами лейтенант не стал. Он махнул на их существование рукой и пообещал выплатить Блейку небольшую денежную компенсацию, когда тот выпишется. Но вскоре у отдела стряслась другая беда, вернее, у одного из сотрудников отдела…

Вильтон в последнее время ходил крайне расстроенным, все это замечали, но никто, кроме небеспристрастного Фернока, так и не решился подойти и спросить, что стряслось.

— Привет. Гляжу, ты не в духе! Может, обсудим, да чего вкусненького пригубим? Виски, к примеру! Что скажешь?

Вильтон не хотел на работе говорить о личных проблемах, в связи с чем не замедлил с решением:

— Можно. Почему нет?

— Шоколадно! — задорный лейтенант шлепнул его по плечу, по-дружески, — Значит, сегодня вечером встречаемся в кафешке, которая через дорогу от отдела!

Несмотря на договоренность, Вильтон в баре так и не появился. Эсмонд начал подумывать «вот засранец», но когда попятился домой, его встретил нежданчик — друг стоял у порога его квартиры и просил позволить переночевать.

— Можно, а?

— Что такое? — Фернок полез за ключами в карман.

— Меня это… Жена выгнала… — Вильтон, вроде как самец, сейчас казался более жалким, чем любая беспомощная женщина. Заботливый лейтенант не отказал толстячку в просьбе и впустил.

В холодильнике Эсмонда хранился целый склад алкогольных напитков. У господина Бертранда тут же разбежались глаза. Засунув голову внутрь, гость внимательно осмотрел этикетку каждого сосуда. Выбор, как ни странно, пал на не шибко разрекламированное пойло — украинский коньяк.

Возможно, потому что ему в данный момент было плевать, чем травиться.

Ночь. Слегка перебрав, Фернок и Бертранд сладко храпели, и даже забыли раздеться… Так и проспали в уличной одежде.

Вильтон умолчал об одной пренеприятнейшей составляющей своей жизни — о так и не наладившихся отношениях с супругой. По сути, он проживал с чужой женщиной на одной территории и был вынужден мириться с невероятно унизительным для любого мужчины фактором — наличием любовника, регулярно заходившего в гости.

Супруга считала Вильтона тряпкой, хамила ему и ни во что не ставила, о чем Фернок узнал только под утро, когда у бедняги закончились силы скрывать…

— Ты серьезно? — несмотря на неприятные стандартные последствия пьянки, Фернок вник почти сразу. Услышанное его не только потрясло, но и обидело, — То есть, ты хочешь сказать, что ты — законный владелец квартиры, не можешь выселить какого-то ублюдка, который, прости за истину, во все дырки имеет твою бабу…? Правильно тебя понял? Смотри в глаза! — и все же у него сильно болела голова… от вчерашнего.

— Как-то так, да… — приуныл Вильтон, в глубине души надеясь на поддержку друга, — Правильно.

— Одевайся! — крикнул Эсмонд и кинул сожителю чистые «шмотки».

— Что? Куда мы? На работу?

— Нет!

— А куда?

— К тебе!

Первое время, сам не зная почему, Бертранд пытался остановить товарища-лейтенанта от внезапно вспыхнувшей идеи. Но Фернок всерьез настроился вмешаться.

— Ты ежедневно терпишь унижения, а от кого? От дряни, что многим обязана тебе и нагло врешь, что тебя все устраивает? — посмотрев на беднягу Вильтона, который не мог дать ответ, он в очередной раз убедился, что поступает правильно, — Нет уж, пошли! Если ты дурак безвольный, это еще не значит, что над тобой можно так издеваться!

Спустя час.

Любовник жены Вильтона, который не раз поднимал на хозяина руку, угрожал расправой и хамил, как услышал звонок, понесся открывать для выдачи очередной порции люлей. Но… вместо растерянного толстяка увидел перед собой четырех хмурых типов, готовых, казалось, разорвать на части любого, кто попадется им под руку.

Стервец опешил…

— Вы кто такие?