Мракан-сити

За окнами престижной пятизвездки бушевала стужа, кончики ночных гуляк быстро замерзали. Непогода касалась всего мира, мира снаружи, но внутри отеля стояла райская теплынь.

— Хорошо живут только те, кто живут беззаботно — говорил Борис своей любимой жене, — Но я жил по-разному, и мне больше нравится так, как сейчас…

Но счастье недавно поженившихся оборвалось, как нить: внезапно в номер ворвались вооруженные типы. Ничего не взяли. Гуднаева оставили в живых. А вот супругу…

Еще через три года. Мракан.

— Я вернулся в Россию. Видимо, не стоило… — несмотря на просьбу Пэксвелла «больше никогда не звонить и не вспоминать о его существовании», Борис все равно напомнил о себе. Состоявшегося преступника что-то очень сильно волновало, и его бывший друг не мог представить, что случилось в Москве.

Пэксвелл промолчал.

Они смотрели друг другу в глаза. Борис решил, что по-прежнему уважает друга, а тот испытывал противоречивые чувства, которые нельзя назвать ни уважением, ни ненавистью. Время залечило рану. Но шрам остался…

— Послушай, у меня убили супругу. С этой женщиной я провстречался молодость, и так вышло, что только три чертовых года назад сделал ей предложение. Но ее больше нет…

— Кто? — впервые вымолвил Пэксвелл.

Старый-новый друг приопустил голову:

— Тот, кто убил и твою…

Макс по обычаю треснул костяшками.

Борис продолжил:

— Мне жаль, правда. Неужели ты думаешь, что я бы так поступил с Бэйлами, если б знал, как тебе была дорога эта семья? Если б знал, что ты любил матерь Мэри…

— Дело не в этом — Пэксвелл вырос принципиальным и справедливым человеком, предпочитающим не месть, а правосудие, его заботили не только личные болячки, но и общая безопасность.

А Борис, которого нисколь не трогали чужие судьбы, жаждал мести:

— А в чем тогда?

— В том, что убивать нельзя. Ты виноват не передо мной, а перед тем, кто умер. Перед девочкой, в конце концов. Ты растерял ориентиры, и, думаешь, мне легко далась разлука? Просто я понял, кем ты стал, вернее, чем ты стал…

— Давай о морали потом… — попросил Украинец.

— Ладно — согласился коп, — Что ты знаешь о нашем общем противнике?

— Он стал крупным игроком, натренировал хватку и подыскал себе псевдоним.

— Назовешь мне его?

— Джерси…

— Ты, Макс, теперь легавый. Не скажу, что это плохо, а для нашей ситуации очень хорошо. Помнится, ты и раньше был достаточно талантливым парнем: находил любого гада. Забудь о досуге, рабочий перерыв посвяти делу: пробей по базе информацию о Баллуке. Ублюдок, убивший наших возлюбленных, должен ответить. Подключи к поискам дочурку ублюдка. Поднапряги. Я слышал, она теперь тоже не святая.

— В каком смысле?

— Узнаешь…

Призрачная Тень склонялась к экстремальному бегу по крышам. Тренируя смелость и ловкость, прочие физические и духовные параметры, «гроза преступного мира в лифчике» не боялась сорваться и полететь вниз. Смерть всегда казалась мраканской героине чем-то вроде нового этапа, которого избегают только трусы, а себя считала «избранной».

Как-то раз, во время «скалолазания» по кирпичному четырехэтажному зданию, роковая обольстительница чуть не погибла. Ее спасло чудо. Чудо в плаще и маске — герой, пришедший из того же мира «антикриминала», что и она.

— Слышала о тебе в новостях, симпотяжка — Тень походила вокруг своего покровителя — Спауна, поласкала его резиновые бицепсы, «потерлась» об него и продолжила ерничать, — Но эта резина… Она сильно натирает мужские промежности, поэтому, думаю, если снять с тебя скафандр, ты будешь выглядеть более натурально.

— Не сильная девушка — произнес демон-защитник, — А бесхитростная дура, которую когда-нибудь убьют!

Бэйл никак не отреагировала на это оскорбление, возможно, потому что ей в какой-то мере приглянулся Спаун:

— Когда-нибудь мы все умрем…

— Умереть старухой в теплой постели, гордящейся достойно прожитой жизнью — это одно… — теперь уже Темнок ходил вокруг нее, — А сдохнуть от рук отморозков, которые ничуть не лучше тебя — другое. Ты думаешь, город запомнит убийцу?

Улыбаясь и хихикая, стервозка соглашалась с каждым словом Спауна, и создавалось впечатление, что ей нравилась эта неприкрытая вежливостью критика.

— Я не ищу славы, малыш… — она от всего открещивалась, в чем бы ее ни упрекали, — Гуляю сама по себе, как одинокая кошка…

— Посмотри на меня — Спаун широко расставил руки, — Разве не видишь? Мы с тобой похожи, как две половинки одного целого — и, взмахнув плащом, исчез (спрыгнул с крыши).

«Влюбился, что ль?» — Тень не могла не улыбнуться.