Мракобесие

Могу только представить, какими словами поливал меня Черномырдин. Какой-то «жалкий» полковник пренебрегает им, вторым человеком в государстве. Не бежит на полусогнутых, как все остальные.

Черномырдин - человек мстительный. Очень скоро он припомнил мне всё. Но это произошло лишь несколькими днями спустя. Пока же я продолжал оставаться начальником отдела «П» Службы безопасности президента. Хотя отставка шефа и выбила меня из колеи, я не прекращал работу.

Часа в три позвонил Коржаков:

- У тебя остались копии тех документов, которые ты передал в ФСБ? Размножь их, передай ещё двум-трём верным людям. Как только пройдут выборы, они станут основанием для суда в связи со всей этой болтовнёй.

- Что же дальше будет, Александр Васильевич? - тихо спросил я.

- Работай спокойно. В панику не впадай. Главное - спокойствие.

Я отлично понимал, что Коржаков сам подавлен всей чудовищностью ситуации, но вида не подаёт. В очередной раз я оценил способность шефа никогда не терять самообладание. Что бы ни случилось...

* * *

20 июня - день, насыщенный событиями до предела. В спешном порядке Чубайс созвал пресс-конференцию. Ему не терпелось поведать миру о своей победе.

Перед десятками телекамер он клялся: никакой коробки не было, никаких денег не было. Все это является «одним из традиционных элементов традиционной кагэбэшной советской провокации».

- Вбит последний гвоздь в крышку гроба под названием «иллюзии военного переворота в Российском государстве», - с видом триумфатора вещал Чубайс.

И ещё образчик его вранья:

- Может быть, когда я выйду на пенсию, я напишу мемуары, в которых по часам все это будет расписано. А пока могу сказать только, что через три часа после ареста Евстафьева я уже знал о том, что он арестован и начался допрос. В течение ближайших 30 минут об этом были проинформированы премьер-министр Черномырдин, генерал Лебедь, президент Ельцин.

Когда я услышал весь этот бред, то моментально оправился от шока.

- Каков наглец, - подумалось. - Раз так, доведу работу до конца, чего бы мне это ни стоило.

Пресс-конференция будущего первого вице не вызвала восторга и у его соратников. Они понимали, как «любят» Чубайса в народе.

Свидетельство тому - диалог первого помощника президента Илюшина и ельцинского советника Красавченко, состоявшийся в «Президент-Отеле» 22 июня. (О том, как и почему эта запись оказалась у нас, - чуть ниже.)

КРАСАВЧЕНКО: По поводу телевидения. Мне уже звонили несколько людей с мест: очень активное выступление Анатолия Борисовича...

ИЛЮШИН (перебивает): Не будет больше выступлений.

КРАСАВЧЕНКО: Потому что он и Гайдар при всём нашем с вами к ним уважении...

ИЛЮШИН: Больше не будет.

КРАСАВЧЕНКО: Те, которые у Лебедя... Даже Явлинский: «Что делать?!! Что же такое?!! Опять эти?!!»

ИЛЮШИН: Всё нормально. Он в телевизоре больше не появится.

Шанс достойно ответить Чубайсу появился у нас очень скоро. Из источника в его ближайшем окружении я узнал, что 22 июня он должен приехать к первому помощнику президента В. Илюшину в «Президент-Отель», чтобы обсудить ситуацию. Как ни странно, Илюшин абсолютно ничего не знал. Все эти дни он гулял на каком-то торжестве и отстал от жизни.

Негласный помощник согласился нам помочь. Мы договорились, что он установит в кабинете Илюшина магнитофон, а потом незаметно заберёт технику обратно.

Результат превзошёл все ожидания. Утром 22 июня в «Президент-Отель» прибыли Чубайс и первый заместитель Гусинского С. Зверев. Здесь же находился и советник президента Красавченко. Активисты говорили меж собой предельно откровенно.

Бояться им было нечего. Их слова отличались от всего того, что талдычил на пресс-конференции Чубайс, как небо и земля.

Привожу стенограмму этого разговора, опустив несущественные подробности.

ЧУБАЙС: Я же говорю, что тут язык совершенно однозначный. Только в лоб ему (Коржакову? Барсукову?) сказать, что либо заткнётесь, ребята, либо посадим. Всё. У нас материалов столько с документами, что хватит лет на 15 каждому. Про всё воровство, про всю кровь, которая за ними стоит. В полном объёме. И лежит в достаточно надёжных местах. И во многих местах это лежит. Если с любым из нас что-то происходит, мгновенно эти материалы публикуются. Схему я лично проработал до мельчайших деталей, сделал два месяца назад, потому что я знал, с кем имею дело. А сейчас картина такая: либо они затыкаются, либо посажу, совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета.

ИЛЮШИН: Я к этой роли не подхожу, потому что я этого делать не буду. А Березовский сможет это сделать? Он же с ними там вроде в контакте, дружит?

ЗВЕРЕВ: Да нет. Березовского сажать вообще не должны. Он там хорошо (неразборчиво).

ИЛЮШИН: Я так понимаю, что если меня выгонят с работы, то завтра я буду за кремлёвской стеной и не войду никуда. А у них-то какие силы, если они освобождены от занимаемой должности? С помощью чего они реализуют? Лично сами занимаются, что ли? Или у них всё это оружие функционирует под их руководством?