Мраморное сердце

Вопрос секса его мало волновал, вернее даже будет сказать, что он не позиционировал секс с Райаном как измену Майклу, потому что секс с Райаном был не земного уровня, чтобы его сравнивать. Это как если бы попросить глубоко верующего человека сделать выбор в пользу веры или в пользу семьи, и, не колеблясь, тот выберет веру. Так и здесь, божественная искра, что пылала между ними, не способна была конкурировать ни с одним земным любовным опытом. Он любил и желал Майкла постоянно, он был его любимым человеком, самым родным и необходимым, но Райан стоял на пьедестале, где даже императоры казались жалкими, Райан был его недостающим звеном гармоничного существования, а скульптура была символом их небесного союза. Им не нужна была семья, официальный статус, да даже проживание вместе, они были выше этих понятий. Ему сполна хватало всего этого в отношениях с Майклом, поэтому их сексуальный контакт с Райаном не считался даже изменами, они просто скрепляли вместе ещё крепче свои души, свои разумы, свои тела, ещё ближе к общей цели.

Мир его сейчас концентрировался на конкретных заданиях, хотя третьим глазом он подмечал всё, что происходило в глобальном мире и в более узком кругу. Ему нравилось быть в курсе событий всего, ему нравилось быть вовлечённым в мир своих друзей, своих коллег, своих членов семьи, да даже конкурентов или врагов, это тоже было его дверью в нормальность, он жил так полноценно, он всюду пускал свои корни, ведь это был его мир! Никто не мог лишить его этого наслаждения динамичной жизни, ведь именно в движении и была жизнь, зачем нужно было останавливаться, когда ты способен сам создавать иллюзии своего мира на таком высочайшем уровне? Да, он понимал, что изолирует себя от того, что ему неприятно, вся тупость, необразованность, инвалидность, жестокость, бедность, войны, болезни, всё это было далёким фоном этого мира, не влияющим на его восприятие. Раньше он больше переживал из-за мировых проблем, жалел больных, сочувствовал бедным странам, даже участвовал в некоторых благотворительных кампаниях, но после того, как сторона анти-жизни в скульптурах Ланже указала ему на гармонию двух крайностей, его мнение к несчастьям мира сего изменилось. Он понимал, что каждый человек сам в ответе за уровень своего счастья, за уровень своего вовлечения в жизнь и развитие мира, и пока человек не изменит отношение к себе, все эти гадости мира никуда не уйдут. Конечно, не всем так повезло, не у каждого в жизни появлялся такой человек как Райан Смит, и не каждому скульптуры Жана Ланже были способны донести свою бессмертную мудрость. Но в целом уровень счастья на этой планете зависел исключительно от каждого человека, увы, не все готовы быть счастливыми.

Он всегда знал, что чем больше делаешь и чем меньше свободного времени у тебя, тем больше ты успеваешь. Это касалось абсолютно всего, от того в его философии не было погрешностей, он уделял своё время не только безжалостной погоне за желанным рабочим местом и волшебному миру Райана, но и социальной жизни, так что был частым гостем на разных светских мероприятиях. Открытие элитного ресторана, фуршет в музее искусства, приезд фэшн иконы из Парижа, балетные премьеры, концерты под открытым небом, ужины у арт дилеров и меценатов, даже этого ему хватало сполна. Он чувствовал, что его тело было роботом, оно давало сбой только тогда, когда он сам начинал в это верить, а так оно функционировало и функционировало, потому что оно было запрограммировано на подобное существование. Он хотел успеть всё, к тому же эта сторона жизни ему помогала расслабиться и отвлечься от рабочих вопросов.

Но он чуял, что в подсознании он так себя вёл в последнее время, чтобы максимально избавить себя от искушения не поддаться чарам скульптуры, чтобы забросить свою человеческую жизнь, и поддаться соблазнам познать вечность здесь и сейчас. Он боялся, что вечность вырвет его из этой динамичной нормальности, от того он и пытался жить, жить и жить, познавая жизнь во всех её аспектах и оттенках. Он был переполнен жизнью, зная, что этого от него требует скульптура, это была плата за то, чтобы прикоснуться и слиться с её анти-жизнью, которая гармонизировала его до предела. Без своей активной реальной жизни он не мог заряжать с такой лёгкостью своё мраморное отражение. Это даже как бы не обсуждалось, он просто знал, что должен это делать, это была плата за взаимное сотрудничество, и его устраивала эта сделка и не вызывала никаких сомнений, он принимал это как одну из своих обязанностей.