Мраморное сердце

Но, а после свадебного торжества уже были и планы пополнения в семье. Джулиан был из тех, кто считал преступлением, если ты не пользовался своим генетическим превосходством и не оставлял после себя потомство. Он всегда знал, что он хорош, причём хорош практически во всём, разве мог кануть в лету такой идеальный материал? Конечно, в этом проскальзывал эгоизм и чувство превосходства над другими, но ведь он не откровенничал на темы своей избранности, где ни попадя, чтобы его посчитали чересчур зазнавшимся и высокомерным. Да и это было только его мнение, и ему было всё равно, если с ним бы кто-то не согласился, он ценил людей с высокой (но не завышенной) самооценкой, они, как правило, добивались в этой жизни своих целей качественнее и быстрее. Он уже провёл все необходимые анализы и из выбранных суррогатных матерей проверил тест на совместимость, и из пяти барышень ему предстояло избрать потенциальную мать своего ребёнка. Майкл пока не торопился с этим делом, он был из многодетной семьи и не стремился разбрасываться своим семенем, да и не будет ли им достаточно ребёнка Джулиана, который всё равно будет и его ребёнком? Для Майкла генетика была не так и важна, Майкл любил Джулиана, и будет любить его детей так же крепко, как и его самого, в этом не сомневался никто. Но пока что это радостное событие они решили держать в тайне, нужно сначала добиться повышения и сыграть красивую свадьбу, пока их не накрыла вся эта молочно-пелёночная эра, которую Джулиан тоже предвкушал с заядлым энтузиазмом.

В тот день Джулиан себе покоя не находил, и в итоге ушёл раньше с работы, решив поработать дольше на выходных, потому что смысла от него всё равно не было. Он думал только о том, как пройдёт операция по трансплантации сердца, это была та зона, которая была для него тёмным лесом, всё, что касалось мраморной скульптуры, было для него новым опытом, который был непредсказуем даже для него. Возможно, к нему даже вернулось что-то наподобие страха, это должен быть ключевой момент в раскрытии тайны вечности, он предчувствовал важность этого торжественного мига, и если что-то пойдёт не так, это будет катастрофа! И тогда его накрыла паника, впервые за то время, как он начал видеть в Джулиане своё мраморное отражение, он ощутил свою беспомощность и страх потерять те возможности, которые маячили перед самым носом. Ему даже пришлось себя угостить таблеткой метамфетамина, ведь он просто уже начал терять контроль над телом. И когда она начала действовать, реальность возвращалась с невероятной точностью, а перспективы неудачи растворялись в наркотическом тумане, и это было хорошо, сейчас нужно было верить в успех.

Было решено, что Жан будет работать не в своей студии, чтобы не перевозить скульптуру туда и сюда, а в помещении, где сейчас велись ремонтные работы под новую квартиру Райана. Там был беспорядок, везде валялись мешки с цементом, разнообразные инструменты, и тонкий слой строительной пыли, растревоженный их шагами, ложился даже на них самих. Джулиан почему-то счёл необходимым нарядиться, даже нацепив на себя бархатную бабочку, да и в салоне красоты он побывал перед этим только ради того, чтобы выглядеть безупречно рядом со своей статуей, которая как будто бы требовала от него поддержки и веры.

– Ты бы ещё во фраке пришёл! – воскликнул удивлённый Райан, который был одет в спортивный костюм, поверх которого он накинул защитный плёночный плащ против строительной пыли. Да и сам Ланже был одет в привычную мешковатую одежду, которую никто никогда бы не запомнил, если бы пришлось опознавать его в связи с каким-нибудь преступлением. Но было уже поздно переодеваться, у него не было с собой ничего, да и он всё равно считал, что торжественности момента не помешает его нарядный вид.

Приготовления казались мучительно долгими. Джулиан места себе не находил, ему казалось, что Жан реально приготавливает все инструменты для хирургической операции, каждый молоточек, каждый ножичек ему казался телепортированным прямиком из фильмов ужасов, ему было невероятно дурно, голова кружилась, воздуха не хватало. Ему даже пришлось присесть, чтобы успокоиться, если бы он не принял мет, он бы уже, наверное, вообще валялся в обмороке, давно он не ощущал такого бессилия, такой пугающей неизвестности. В голову лезли бредовые мысли, на уровне, что Джулиан может быть внутри пустым, и на самом деле у него имеется лишь тонкая мраморная оболочка, но это было не так, его скульптура была заполнена мрамором. Как Жан это будет делать, просто всунет мрамор в мрамор, но ведь он заделает тогда сердце камнем, и оно потеряет свою форму? Но Ланже был профессионалом, наверняка, у него что-то придумано, как справиться с этим заданием.