Мстерский летописец

— Вот-вот, Нижний Ландех. Им владел потом князь Черкасский, так мои откупились. Сперва офенями промышляли, а потом и в купцы выбились. Мать — тоже купецкая дочь, только уж шуйских купцов, Барановых. Да отец рано помер, нас у матери четверо осталось. Она и вернулась на родину, в Шую. Купила землю в деревне и завела бумажно-ткацкую фабрику, и я ей помогал, торговал бумажно-ситцевыми и холщовыми товарами. Только прогорели мы, и я уж много всего после испытал. Был приказчиком у одного купца, потом сам завел кирпичный заводишко, да в убыток он пошел. Теперь вот каменный заводишко у меня. Не густо, успевай только вертеться, но хоть семья по миру не скитается. Знаешь, как я к книжкам пристрастился? Нашел дома старинную краткую географию. Прочитал — в восторге от нее. Читал?

— Нет.

— Прочитай. Потом нашел в дедовой библиотеке шесть частей «Собрания путешествий» Циммермана — еще интереснее. Брат привез мне из Москвы «Пространную всеобщую географию» Княжева — и пошло-поехало. Читал?

— Эту читал.

— Вот с этих книг я и начал глотать книжки. «Московские ведомости» выписываешь? Непременно выпиши. Там много всего по истории Отечества печатается. Им в подражание и я начал писать. Потом у нас тут кружок купеческий образовался, из интересующихся историей. А практическими наставлениями я обязан историку и археологу Михаилу Яковлевичу Диеву-Нерехтскому, удивительный человек…

Новый знакомый нравился Голышеву. Прямодушен, начитан и примерно скромен. Иван встречал его статьи во «Владимирских губернских ведомостях», многие из них перепечатывали потом московские и петербурские газеты и журналы. Тихонравов называл его «единственным сотрудником».

Но более всего Ивана Голышева поразило, что этот шуйский мещанин был членом нескольких ученых обществ, имел всемилостивейшие награды и… за свою работу в губернском статистическом комитете получил звание личного почетного гражданина. «Вот бы и мне так!» — думалось Голышеву. Это звание освобождало от крепостной зависимости.

Литография Борисову понравилась. Он уговорил Ивана поехать к нему в Шую, посмотреть его коллекцию древних актов.

У Борисова Голышев уткнулся в книги, их было великое множество.

— Дед еще собирать начал, — говорил, улыбаясь и радуясь удивлению Ивана, Борисов. — А вот мой главный труд, — он взял с полки свою книжку «Описание города Шуи и его окрестностей, с приложением старинных актов, с двумя планами, видом Шуи и картою уезда». — Книжка в Москве издана. Эх, будь я сколько-нибудь правильно поучен, то и это дело шло бы у меня легче. Этот труд я преподнес государю-наследнику и получил за него вот этот перстень.

Перстень был бриллиантовый.

— Пиши такую же вот книгу — о Мстёре.

— А что? — засветились глаза у Ивана.

— Твоя Мстёра полюбопытней моей Шуи будет. Один собор Богоявления чего стоит. Вот смотри, тут поболе двухсот древних актов, XVI–XVII века. Это уже, брат, история. Не каждый их теперь и прочитать может.

— У меня тоже есть древний акт, я наизусть знаю: «Квитанция в отпуске девки Василисы Киреевой замуж в слободу Мстёру. По Указу ея императорского величества самодержицы всероссийской…

Дворцового города Ераполча из приказной избы во-лодимирского уезда дворцовой Ераполченской волости, боровской пятины деревни Круглиц девка Василиса Киреева дочь отпущена против челобитной отца ея богоданного Григория Данилова замуж Суздальскаго уезду вотчины тайного действительного советника князя Ивана Федоровича Ромодановского Богоявленской слободы за крестьянина его Андрея Федорова, и вывод за тое девку купочные три рубля в Ерополч в приказную избу приняты и в приход записаны. Стряпчей Семен Носов. Генваря девятого дня семьдесят второго года».

— Молодец! Этой бумаге теперь цены нет. В музеи такие листы собирают.

— У меня и еще есть, челобитные разные. — Где взял?

— У старинщиков.

— Правильно, собирай все акты про свою Мстёру. У меня вишь сколько старинных свитков. Тут и рукописные книги, и писцовые, и старопечатные. Писцовых книг у меня что-то около пятидесяти на разные поместья. Опиши все мстёрские обычаи, народные предания. Наблюдай и описывай все подряд: и сени с чуланом, и праздники, и присказки, поговорки разные…

Знакомство с Тихонравовым и Борисовым дало толчок качественно новому периоду жизни Ивана Голышева.

Этому способствовало и время. Шел 1861 год — год отмены крепостного права.

Часть IV После реформы 1861–1868

Народ с большой надеждой ждал реформу. Крестьяне свято верили в батюшку-царя, в- то, что свобода скоро придет, и обязательно с землей.