Мститель

Вытаскивать громадный меч не было времени: не успеет он его обнажить, как они налетят на него, точно стая волков. Нет, единственный шанс на спасение заключался в стремительной атаке. Любой ценой следовало ошеломить и смутить соперников прежде, чем они успеют взять его в кольцо…

Могучий пинок — и под ноги троим нападавшим полетела скамья. Они грохнулись на пол, послышался лязг металла, сдавленные проклятия. Конан увернулся от свистнувшего над головой клинка. Его тяжелый кулак обрушился врагу прямо в лицо, раздробив кости и отшвырнув его навстречу троим оставшимся.

Пользуясь некоторым замешательством убийц, киммериец вырвался из их кольца. Прыжок, достойный пантеры, — и он подхватил тяжелый дубовый стол и, ощерившись от напряжения, швырнул его во врагов. На пол полетело оружие, выбитое из рук, кто-то завопил от боли. И только теперь, получив короткую передышку, Конан вытащил из ножен длинный меч, одновременно левой рукой выхватывая кинжал.

Он не стал дожидаться, пока они нападут вновь. Вероломная засада привела его в бешенство, кровь варвара клокотала. Багровый туман взвился перед глазами, он хотел лишь одного — убивать! Конан ринулся вперед — один против шестерых уцелевших. Кто-то из негодяев еще стоял на четвереньках, не успев подняться. Ударом ноги Конан проломил ему ребра. Кинжал в левой руке отразил удар второго, между тем как тяжелый меч стремительным взмахом отсек правую руку третьего. Рука вместе с саблей полетела на пол, струей ударила кровь.

Глаза воина остекленели, он скорчился в предсмертной муке, заходясь криком…

Осталось четверо. Они выстроились полукругом и двинулись вперед медленно, осторожно. Рослый вожак, чем-то похожий на волка, сделал ложный выпад и попытался ударить Конана по ногам. Но не вышло: ответным ударом Конан едва не снес ему голову. Вожак спасся лишь тем, что вовремя бросился на пол. Конану хватило мгновения, чтобы узнать его: это был Бараккус, аквилонский вельможа — Конан в свое время выслал его из страны, уличив в сговоре с правителями Офира…

Трое кинулись на него. Чей-то клинок, занесенный в отчаянном ударе, обрушился на его шлем, смяв металл и почти оглушив киммерийца. Перед глазами вспыхнули звезды, но рука сама послала меч вверх: наградой Конану был хриплый, булькающий вопль. Острие кинжала, ударившего его в правый бок, сломалось, не пробив кольчуги, и почти одновременно сабля рассекла ему левую руку.

Торопливо смахнув с лица кровь, Конан заметил, что перед ним оставался всего один враг. Стигиец, чей кинжал сломался о его кольчугу, отскочил прочь и нагнулся к оружию, валявшемуся на полу. А рослый предводитель только еще поднимался на ноги.

Конан шагнул вперед, навстречу противнику… но неожиданно поскользнулся в луже крови и растянулся во всю длину.

Убийца, с которым он собирался сойтись, торжествующе закричал и прыгнул вперед, занося меч. Конан оказал ему достойный прием. Он так лягнул нападавшего, что тот не только промазал, но и свалился прямо на киммерийца, напоровшись на выставленный кинжал.

Отшвырнув безжизненное тело прочь, Конан с кошачьей ловкостью вскочил на ноги, встречая атаку вернувшегося стигийца. Тот ринулся на него без промедления: в глазах темнокожего гиганта бесновалось мрачное пламя, на губах пузырилась пена. Лютая ненависть направила его руку — увернувшись от меча киммерийца, он ухитрился накинуть на клинок врага свой белый плащ, опутав его тяжелыми складками. Подобранный стигийцем нож ударил Конана в бок с такой силой, что звенья кольчуги не выдержали и лопнули. Острие вонзилось в тело, но Конанов кинжал был не менее беспощаден и быстр: мгновение — и он по рукоятку вошел в смуглый торс. Рот стигийца широко раскрылся в немом крике боли. Его кинжал звякнул об пол, а следом, согнувшись вдвое, повалился и он сам.

Конан высвободил свой меч, запутавшийся в плаще стигийца, и направился к предводителю — кажется, единственному, кто еще не был ранен.

— Ну что, Бараккус? — прорычал он. — Я согнал тебя с земли, но ты, я смотрю, вместе с наделом оставил и свою рыцарскую присягу! Надо было сразу снять тебе голову, как только обнаружилась твоя измена. Что ж, придется сделать это теперь!

Конан являл собой жуткое зрелище. По мокрому от пота лицу текла кровь из-под пробитого шлема. Кольчуга на правом боку была прорвана, по одежде расползалось багровое пятно — но в страшных глазах его Бараккус явственно прочел свой приговор. Ему тотчас вспомнились кошмарные россказни о былых деяниях киммерийца. Струсив, Бараккус повернулся и кинулся наутек. Хрипло рассмеявшись, Конан подбросил свой меч, поймал его за лезвие — и метнул, как дротик. Конец меча проломил латы на спине у Бараккуса. Изменник подломился в коленях и рухнул лицом вниз. Меч торчал кверху из его неподвижного тела, по полу растекалась кровь…

Окруженный телами мертвых или потерявших сознание врагов, Конан позволил себе ненадолго расслабиться, но чуткое ухо почти тотчас уловило сзади какой-то звук, и киммериец стремительно обернулся, ожидая нового нападения.