Мученик

Уже в самом конце у Хеннесси на короткое время прояснилось сознание. Он догадался, что чувствует себя таким усталым из-за нехватки кислорода; он понял, что кто-то (или что-то) контролировал все его действия и все слова. Но только к тому моменту, когда Хеннесси это осознал, было уже слишком поздно.

«Еще секундочка – и я встану, – убеждал он себя. – Поднимусь и буду выбираться на поверхность. А когда выберусь, то и разрешу все проблемы».

Через мгновение он потерял сознание.

Еще через пару минут Хеннесси был мертв.

Часть 3 Петля затягивается

22

– Сколько времени прошло? – спросил Полковник.

– Слишком много, – хриплым голосом ответил Таннер. Мышцы лица словно одеревенели. – Уже почти сорок восемь часов.

Сам Таннер бодрствовал без малого двое с половиной суток. Бо́льшую часть времени он пытался связаться с «Ф-7». Несколько раз, буквально на пару секунд, сигнал все же пробивался через толщу камня и воды, и, вероятно, иногда разведчики в батискафе видели Таннера. Так или иначе, доложить обстановку они не смогли. А когда он уже почти потерял надежду, вдруг пришел сигнал, причем сразу во всех доступных диапазонах. Принять удалось опять же далеко не все, но люди Таннера провели огромную работу и собрали по крупицам те кусочки, что смогли выловить на разных частотах. Сейчас специалисты пытались из обрывков сложить общую картину. Таннер надеялся, что к этому времени они уже получат результаты, – потому и связался с Полковником, – но дело еще не было закончено.

– Они могут быть живы? – спросил Полковник.

– Нам уже известно, что один мертв.

– Хеннесси?

– Нет, Дантек. – Таннер яростно потер глаза. У него уже несколько дней – а может, и недель – раскалывалась голова. Ему даже казалось теперь, что она болела всегда.

– Неожиданно, – протянул Полковник.

Таннер согласно кивнул.

– Мы еще не знаем, что именно у них произошло, но Дантек точно мертв. – Он отправил Полковнику файл и убедился, что тот его получил и открыл. Таннера передернуло – он был знаком с содержимым файла: кошмарный снимок расчлененного тела, засунутого в командирское кресло; конечности аккуратно сложены на соседнем. Голова была разбита и сильно деформирована, так что едва ли напоминала человеческую. – Нам удалось сделать этот кадр во время одной из передач. Собственно говоря, это последний снимок, который у нас есть.

– Откуда вы знаете, что это Дантек? – спросил Полковник.

Таннер в душе восхитился хладнокровием собеседника – голос Полковника оставался почти таким же ровным, как и до того, словно он разглядывал свадебный снимок приятеля, а не изображение трупа.

Таннер увеличил картинку на мониторе.

– Вот здесь и здесь можно разглядеть немного волос. Там все перепачкано в крови, но мы совершенно уверены: это волосы.

– Да-да, теперь я вижу.

– Хеннесси был лысым, – пояснил Таннер.

Полковник с задумчивым видом откинулся на спинку кресла:

– Что там стряслось?

Таннер пожал плечами:

– Что-то у них пошло не так. Точнее я сказать не могу.

– И все-таки выскажите свои соображения.

Таннер тяжело вздохнул:

– Должно быть, Хеннесси обезумел и застал Дантека врасплох. Может, возникли проблемы с подачей кислорода и это подействовало на его мозг; может, сыграло роль то, что он слишком долго находился в тесном, замкнутом пространстве. Или он уже был психом, только мы об этом не знали.

– Вам это не кажется странным?

– Конечно кажется, – резковато ответил Таннер. – Это нельзя назвать нормальным поведением.

– Ну разумеется, – согласился Полковник, – все это необычно. И странно вдвойне, поскольку происходит именно сейчас, когда они направляются к объекту, которого не может быть, и расположенному там, где его быть не должно.

– Вы думаете, это саботаж?

– Не исключено. Но это, Таннер, еще далеко не самое странное. Проявите чуть больше воображения. – Полковник снова наклонился к экрану. – Свяжитесь со мной, как только у вас появится что показать. – С этими словами он отключился.

23

Проверив показания приборов, Олтмэн понял, что мощность сигнала за ночь выросла. Импульс закончился, и стрелка установленного им индикатора опустилась, но тем не менее покоилась на самой высокой отметке, какую он когда-либо видел; выше, чем в предыдущий период между импульсами.

Он кинул взгляд на Филда, но тот, казалось, с головой ушел в собственные расчеты. Чтобы спокойно заниматься исследованиями, Олтмэн развернул экран головизора, и теперь Филд никак не смог бы увидеть, что на нем изображено. Просмотрев лог-файл, Олтмэн обнаружил момент, когда изменилась мощность. Судя по всему, произошло это в шесть-семь часов утра, но, чтобы сказать точно, придется внимательно сопоставить полученные результаты. Сигнал усилился не постепенно, а скачком, как будто где-то повернули рукоятку.

От Хэммонда после той встречи в баре никаких известий не было. Впрочем, если Олтмэн и беспокоился по этому поводу, то не очень сильно. Вероятно, техник залег на дно и предпочитает лишний раз не высовываться, а на связь выйдет, когда сочтет нужным. Пока же Олтмэну предстояло самому разобраться в том, что происходит.