Мученик

– Да, он и внизу вел себя так же, – сообщил Олтмэн. – Возомнил, что видит отца за бортом, и захотел его впустить. – Он криво улыбнулся. – Я по вполне понятным причинам был против.

– Я думал, Стивенс признал его годным.

– Так оно и есть, – подтвердил Олтмэн. – Он не вызывал никаких подозрений. Бо́льшую часть времени он вел себя абсолютно нормально. Он был мне другом. Я очень сожалею, что все так произошло.

– Он был неуравновешенным субъектом, – заметил Маркофф.

– Нет, я думаю, здесь кроется нечто большее.

Олтмэн рассказал Маркоффу все, вот только в концовке преподнес дело так, словно Хендрикс самостоятельно избавился от пут.

– Мы провели диахронный анализ сигнала и обнаружили странную вещь: душевное состояние Хендрикса как будто находилось в зависимости от интенсивности импульса. Когда он становился сильнее, у Хендрикса начинались видения, он впадал в буйство. Когда же сигнал ослабевал, он казался абсолютно нормальным – таким, как всегда. Я думаю, этот импульс изменил его.

Маркофф долго разглядывал Олтмэна, а потом сказал:

– Звучит сомнительно.

– Согласен. Но взаимосвязь налицо. Я полагаю, что сигнал каким-то образом воздействует на мозг человека.

– Но почему же с вами ничего не произошло?

– А кто его знает? Возможно, я обладаю иммунитетом против него. А может, он и на меня подействовал, только я этого еще не заметил.

– И что же это такое, как по-вашему? – повторил Маркофф вопрос, который уже задавал, сидя на кухне в квартире Олтмэна несколько недель назад.

– Понятия не имею. Я его еще даже и не видел. Но могу вам сказать одно: я чертовски перепугался там, внизу.

Несколько минут они молчали, погруженные каждый в собственные мысли. Наконец Маркофф поднял голову:

– Вам придется снова идти под воду.

– Сейчас?

– Нет, но скоро. Нам нужно поставить дополнительное оборудование, чтобы вы могли из батискафа связаться с ДУМами.

– Забавно, – протянул Олтмэн.

– Что в этом забавного?

– Именно это я и собирался предложить – чтобы можно было давать команды ДУМам непосредственно на месте.

Маркофф недоуменно уставился на него:

– Так вы и предложили. Собственно, это были едва ли не первые ваши слова. Вы разве не помните? Олтмэн, вы в порядке?

«Да, похоже, мне досталось там сильнее, чем я считал», – подумал Олтмэн.

Он недолго раздумывал над ответом и решил, что лучше всего будет проигнорировать вопрос.

– Да, если рядом со мной нет Хендрикса. Я бы не возражал совершить спуск в одиночку.

– В одиночку не получится, – отрезал Маркофф. – Я хочу, чтобы вы совершили несколько погружений, и каждый раз мы будем подбирать вам нового напарника.

– А откуда мне знать, что они не поведут себя, как Хендрикс? Сейчас мне повезло, но где гарантии, что повезет в следующий раз?

– Вы оказались более ценным работником, чем я предполагал. Умеете управлять батискафом и проводить необходимые измерения. А это означает, что я рассчитываю на вас. Мне нужно, чтобы вы это сделали, Олтмэн.

– А взамен?

– Никаких «взамен», – глядя прямо в глаза Олтмэну, сказал Маркофф. – Вы просто это сделаете.

– Это угроза? – поинтересовался Олтмэн.

– Когда я буду угрожать, вы сразу поймете.

Олтмэн прикрыл глаза. Пусть это была и не угроза, но до нее оставалось совсем немного. Впрочем, он понимал, что на самом деле выбора у него нет.

– Хорошо, – решился Олтмэн. – Но только пусть мне дадут оружие с транквилизирующими зарядами, на всякий случай. И еще – чтобы моих будущих напарников привязывали к креслу.

– Согласен. – Маркофф встал и преувеличенно вежливо пожал Олтмэну руку. – Благодарю за сотрудничество. Я с вами свяжусь.

39

Хендрикс очнулся в странном месте, напоминавшем палату медицинского учреждения. Последнее, что он помнил, – как они с Олтмэном совершали погружение на батискафе, а потом голова у него разболелась с такой силой, что он едва мог переносить боль. Все последующее казалось нереальным, будто происходило во сне. Что-то случилось, но вот что? Он помнил, как Олтмэн негромко его увещевал, помнил, как снимал показания приборов. Но еще Хендрикс припоминал, что лежал на полу батискафа. Наверное, он упал. Возможно, они куда-то врезались.

Он чувствовал себя так, словно накануне перебрал. Тело частично онемело, а мозг будто разрезали на мелкие кусочки. Хендрикс заметил, что в предплечье воткнута игла, а от нее убегает трубочка. Может, над ним ставят эксперименты?

Он оглянулся по сторонам и понял, что находится в помещении один.

Хендрикс осторожно сел на кровати, отлепил пластырь, удерживавший иглу, и вырвал ее из руки, вызвав тем самым жгучую боль. Иглу он отпустил, позволил ей свалиться за кровать, и неуклюже потопал к двери.

Она была заперта.

Некоторое время Хендрикс стоял, уставившись на дверную ручку.

Вдруг в коридоре послышались шаги. Хендрикс кинулся обратно в постель, лег и чуть прикрыл глаза.

Отворилась дверь, и на пороге возникла одетая в белый халат женщина, в руках она несла голографический экран. Женщина прошла прямо к кровати. Мысленно Хендрикс представил, как вскакивает и выбегает прочь через дверь в дальнем конце палаты, но тело отказалось повиноваться.

– Привет. Как мы себя сегодня чувствуем?