Мученик

— Эй, я бы и сам пошёл! Это же не обязательно. — возмутился я. При этом, как ни странно, руку она мне заламывать не стала.

— Ты же слышал капитана. — ответила мне Анетта жизнерадостно. — Он сказал нам заняться тобой от-ветс-вен-но~♥.

Задрав мою руку повыше и скрючив меня в три погибели, она повела меня куда-то вглубь лагеря, прочь от Орландо. Мы едва не бежали вместе, как будто это был не арест, а детская игра в полицейских.

— И где ты её такую нашёл? — спросил я у Басила, когда мы пробежали мимо него.

— На фронте. — ответил он.

Больше я спросить ничего и не успел, потому что безумная женщина увела меня прочь. Ничего, ещё наговоримся. Нас явно ждёт долгая дорога.

Анетта довела меня до какой-то деревянной повозки, в которой находилась стальная клетка, открыла дверь и бесцеремонно толкнула меня внутрь.

— Знаешь, подруга, — сказал я, отряхиваясь. — То, что я могу лечиться, не означает, что мне не больно.

— Ой да ладно тебе, я ведь осторожно тебя швырнула.

— Но всё же ты признаешь, что именно швырнула?

— Ну да, а что с этим не так?

— Ну я ведь уже сказал, что это больно.

— И что?

В этот момент я понял, что с этим рыцарем я больше говорить не хочу.

Через какое-то время пришёл Басил и встал напротив Анетты у входа в клетку, которую, кстати, так никто и не закрыл. Дверь в клетку неплотно прилегала к прутьям и я в любой момент мог просто толкнуть её рукой и выйти наружу.

Но что-то подсказывает мне, что лучше так не делать.

Ну и ладно, мне и здесь хорошо. Давайте смотреть, где я оказался. На полу солома, но её немного и она щекочет кожу так, что всё начинает чесаться. Решетки достаточно широкие, чтобы я мог просунуть сквозь них руку и даже нырнуть сквозь них плечом, но целиком мне туда не пролезть. Люди вокруг снуют туда-сюда, бросая на меня беглые взгляды. Кто-то патрулирует, кто-то переносит ящики, кто-то тащит несколько мечей в ножнах. Хм, странно, я думал, что мечи тяжелые. А ведь хорошая идея мне пришла в голову.

— Эй, Басил! Басил, я знаю, что ты меня слышишь. Ну Басил.

Надо привлечь его внимание.

— Чего тебе? — грубо ответил солдат, когда я ткнул толстенной соломинкой ему за пазуху.

— Да расслабься ты. — ответил я. — Мы оба знаем, что вам обоим придётся стоять здесь ещё долго. Так давай хотя бы поговорим, чтобы это время скоротать. Не каждый же день тебе удается поболтать с величайшим злом на свете, или как там меня в ваших святых книгах описывают?

— Орландо не разрешил…

— Ну конечно он не разрешит. Он ведь всегда легко распознавал, когда кто-то врет, я ведь прав?

— Ну да.

— А теперь представь, что ты во что-то крепко веришь, а потом к тебе подходит человек и говорит "всё не так". И ты знаешь, что он прав, но это значит, что твоя вера пуста и бессмысленна.

— Ну, я бы просто признал, что он прав и всё.

— Ты, видимо, просто отстраненно отнёсся к вопросу. Давай изменим пример. Что для тебя важнее всего.

— Ты думаешь, я так сразу тебе это скажу?

— Как хочешь, тогда отложим этот разговор. — У меня уже есть кое-что на уме.

Это “кое-что” стояло неподвижно во время нашего разговора и не вмешивалось. Похоже, что Анетте было действительно плевать на то, о чём мы говорили. Словно стальная статуя, она смотрела в одну точку и ничего не делала, но когда речь зашла о "самом важном" для Басила, она на мгновение вздрогнула. Даже без той сцены с мечом в лесу и замечаний Орландо, они время от времени ненароком давали понять, что они вместе.

Как ни странно, они меня почему-то не раздражали, как это делает большинство парочек, но всё же я немного завидовал. Одна мысль о том, что ты каждый день на работе проводишь время с человеком, который тебе нравится, разжигает во мне зеленое пламя зависти, но думать я должен совсем о другом.

Конечно же я хочу сбежать.

Но я знаю, что сделать этого не смогу. Наверняка дверь оставили открытой, чтобы посмотреть, как я поступлю. Да, точно, это проверка! Именно поэтому ко мне приставили двух офицеров, а не обычных солдат. Этот Орландо наверняка всё продумал. Но зачем?

Провожая взглядом девушку в кольчуге, которая на одном плече несла здоровенный ящик, я изо всех сил старался найти ответ. Предположим, что я всё-таки выберусь, но что мне делать? Я в военном лагере. Благодаря той речи Орландо, большинство из солдат, если не абсолютно все, видели меня во время построения и теперь знают в лицо. Да и внешне я явно выделяюсь в этом «дедовском» пиджаке, к узору которого я никак не привыкну. Сложив эти два фактора, я понял, что шанса освободиться у меня не было изначально.

Придётся сидеть смирно и ждать своей судьбы…

* * *