Мученики науки

Вельсъ отправился въ Бостонъ сообщать эти новые факты медицинскому факультету. Встртившись тамъ съ однимъ изъ своихъ прежнихъ компаньоновъ, Мортономъ, и съ докторомъ Джаксономъ, онъ сообщилъ имъ подробную исторію своихъ опытовъ. Вельса пригласили произвести эти опыты публично, въ присутствіи студентовъ бостонскаго госпиталя; онъ разставилъ свои приборы въ операціонномъ зал и далъ больному, у котораго нужно было вырвать зубъ, вдохнуть завись азота. Но во время операціи непотерявшій сознанія больной началъ отчаянно кричать. Вроятно Вельсъ употребилъ дурно приготовленный газъ. Какъ-бы то ни было, хохотъ слушателей привелъ несчастнаго оператора въ величайшее смущеніе; и эта глупая неудача до того огорчила его, что онъ бросилъ профессію дантиста.

Горасъ Вельсъ ищетъ смерти въ своемъ собственномъ открытіи.

Между тмъ Мортонъ и Джаксонъ длали анестезическіе опыты надъ эфиромъ и закисью азота и съ такимъ успхомъ, что получили всеобщую извстность своими операціями. Открытіе способа анестезировать больныхъ при операціяхъ посредствомъ эфира было принято съ горячимъ сочувствіемъ во всей Европ. Тогда Горасъ Вельсъ, имя котораго было всми забыто, отправился въ Англію съ цлью доказать свои права на открытіе. Не добившись никакого успха въ Лондон, онъ въ 1857 г. похалъ въ Парижъ, гд его хлопоты точно также оказались безуспшными. Чтобъ избжать грозившей ему нищеты, Вельсъ, глубоко потрясенный своей неудачей, вернулся въ Соединенные Штаты Здсь онъ ршился покончить жизнь самоубійствомъ и въ ванн вскрылъ себ артеріи. При осмотр трупа въ рукахъ самоубійцы оказалась стклянка съ эфиромъ. Несчастный воспользовался своимъ открытіемъ, не давшимъ ему ничего кром страданій, чтобы покончить съ неудавшейся жизнью.

Смерть его осталась незамченною — и надъ его могилой не было высказано ни одного сожалнія, не было пролито ни одной слезы. Почти въ то-же время Джаксонъ принималъ Монтіоновскую премію изъ рукъ членовъ французскаго Института, а Мортонъ подсчитывалъ барыши, полученные имъ отъ продажи своихъ правъ на открытіе.

«Потомство отнесется къ Вельсу мене неблагодарно; оно съ признательностью и съ состраданіемъ вспомнитъ объ этомъ безвстномъ и несчастномъ молодомъ дантист, который, оказавъ человчеству такое благодяніе, умеръ съ отчаянія въ далекомъ уголк Новаго Свта»[137].

Не къ такимъ-ли неоцненнымъ современникамъ, благодтелямъ человчества, относятся прекрасные стихи Барбье:

Sit^ot qu’`a son d'eclin votre astre tut'elaire
'Epanche son dernier rayon,
Votre nom qui s''eteint sur le flot populaire
Trace `a peine un l'eger sillon.
Passez, passez, pour vous point de haute statue:
Le peuple perdra votre nom;
Car il ne se souvient que de l'homme qui tue
Avec le sabre ou le canon[138]

.

(какъ только ваша счастливая звзда, закатываясь, прольетъ свой послдній лучъ, — ваше имя тотчасъ-же блднетъ въ памяти народа. Идите прочь тогда; вамъ не будетъ воздвигнута величественная статуя; народъ скоро забудетъ васъ, потому что онъ хранитъ воспоминанія лишь о тхъ людяхъ, которые убиваютъ мечемъ или пушкой).

Глава одиннадцатая Наука и отечество

Трудности производятъ чудеса.

Ла-Брюйеръ.

Въ доказательство того, какія средства можетъ дать геній ученыхъ для защиты націй отъ вншнихъ враговъ, мы не встртимъ примра боле подходящаго, чмъ геройское сопротивленіе Сиракузъ, осажденныхъ римлянами слишкомъ за 2000 лтъ тому назадъ.

Ужасъ овладлъ жителями города, когда армія Марцелла обложила городъ съ двухъ сторонъ. Имъ казалось, что они ничего не могутъ противупоставить такимъ значительнымъ силамъ и со страхомъ ожидали уже сдачи роднаго города.

Но они забыли, что въ стнахъ его живетъ великій гражданинъ, геніальнйшій геометръ и горячій патріотъ.

«Архимедъ, — разсказываетъ Плутархъ, — привелъ въ дйствіе свои машины; и вотъ на римскую армію посыпался цлый градъ стрлъ и настоящій каменный дождь, падавшій съ ужасной силой. Никто не могъ устоять подъ ударами орудій Архимеда. Они опрокидывали все на своемъ пути и вносили безпорядокъ въ ряды войска. Не мало досталось и флоту. То появлялись съ вершины стнъ громадныя бревна, которыя, опускаясь на корабли, топили ихъ собственнымъ всомъ, то притягивались къ кораблямъ какія-то цпкія желзныя лапы и длинные клювы, перевертывали ихъ носомъ кверху, а кормою внизъ и погружали въ морскую бездну, то, наконецъ, что-то заставляло корабли вертться на мст и затмъ бросало ихъ на подводные камни и вершины скалъ, окаймлявшихъ основаніе стнъ. Большая часть бывшихъ на корабляхъ людей погибала при этомъ[139]».