Мученики науки

«Когда онъ вернулся во Францію, говоритъ одинъ изъ его біографовъ, бсъ великихъ открытій опять сталъ его мучить. Мажъ началъ домогаться мста начальника экспедиціи, планъ которой былъ составленъ генераломъ Федэрбомъ. Нужно было съ Сенегала проникнуть на Нигеръ и пройти черезъ мало изслдованныя и нердко даже совершенно неизвстныя страны. Это было предпріятіе, одновременно научное и дипломатическое, и притомъ необыкновенно опасное. Отправившись вмст съ докторомъ Кэнтэномъ, Мажь чуть было не сдлался жертвою климата и туземцевъ, но всетаки остался побдителемъ».

Въ конц 1869 года Мажъ возвратился во Францію на корабл «Горгона», находившемся подъ его командой. Ему еще не было тридцати трехъ лтъ. Совершивъ новую двухгодичную компанію, онъ плылъ въ свое отечество, къ своему очагу, онъ мечталъ, что увидитъ свою молодую жену, которая нетерпливо ожидала его. Въ ночь съ 19 на 20 декабря «Горгона» приблизилась къ берегамъ Бретани и готовилась войти въ портъ Брестъ. Но вдругъ разразилась буря, корабль натолкнулся на рифъ въ нсколькихъ миляхъ отъ порта, и Мажъ вмст съ 120 человками экипажа навсегда погибли въ морскихъ волнахъ!

Однимъ изъ величайшихъ дятелей, когда-либо появлявшихся на арен географическихъ открытій, былъ безспорно Давидъ Ливингстонъ. Онъ по справедливости можетъ быть названъ благороднйшимъ представителемъ новйшей цивилизаціи и прекраснйшимъ образцомъ преданности интересамъ науки и человчества. Ливингстонъ родился въ Блантайр, въ Шотландіи, 19 марта 1813 года. Знаменитый путешественникъ самъ написалъ исторію своей жизни и съ гордостью повствуетъ намъ о своихъ предкахъ, которые никогда не нарушали правилъ чести. «Будь честенъ» — вотъ девизъ, которому слдовали онъ и его предки. Ливингстонъ былъ не только честенъ, но умлъ быть великодушнымъ и обладалъ большою силою воли. Съ десятилтняго возраста юный Давидъ долженъ былъ поддерживать своимъ трудомъ, семью. Онъ исполнялъ самыя послднія обязанности чернорабочаго на одной хлопчато-бумажной фабрик въ Блантайр. По вечерамъ знаменитый труженикъ учился. Днемъ онъ клалъ книгу на станк и жадно читалъ ее. Шумъ машинъ не мшалъ ему. «Своему прошлому, говорилъ онъ впослдствіи, я обязанъ тмъ, что способенъ совершенно отршиться отъ суматохи, совершающейся вокругъ меня, и могу читать и писать съ полнымъ комфортомъ среди играющихъ дтей и даже въ обществ пляшущихъ и рыкающихъ дикарей».

На 18-томъ году Ливингстонъ получилъ мсто ткача. Его задльная плата стала нсколько выше, что дало ему возможность по вечерамъ посщать курсы медицины и теологіи. Онъ сдлался глубоко религіозенъ; но его вра была всегда врой здороваго и мужественнаго человка. Ливингстонъ страстно любилъ отечество и боле всего желалъ посвятить себя облегченію бдствій человчества. Наступилъ, наконецъ, день, когда, посл долгой подготовки, ткачъ былъ сдланъ лиценціатомъ медико-хирургическаго факультета.

Ливингстонъ занимался медициною съ цлью отправиться въ Китай и сдлаться тамъ врачемъ-миссіонеромъ. Онъ предложилъ свои услуги Лондонскому миссіонерскому обществу въ тотъ самый моментъ, когда Моффа возвратился въ Англію посл долгихъ странствованій среди африканскихъ народовъ. 27-лтній медикъ посовтовался съ этимъ знаменитымъ миссіонеромъ и, принявши вслдъ затмъ обязанности, возложенныя на него упомянутымъ обществомъ, отправился въ Африку. Это было въ 1840 году.

Давидъ Ливингстонъ.

Посл продолжительнаго перезда, молодой путешественникъ высадился въ Капской земл. Здсь онъ провелъ нсколько лтъ и женился на дочери почтеннаго Моффа. Никогда такой человкъ не могъ бы встртить боле достойной подруги, исполненной любви, преданности, неустрашимости и мужества. Ливингстонъ поселился между бечуанами, въ стран, которой до тхъ поръ не посщалъ ни одинъ европеецъ. Онъ нашелъ нужнымъ, съ самаго начала своего подвижничества, отршиться отъ всхъ привычекъ европейской жизни и закалить свое здоровье. Съ этой цлью онъ предпринялъ рядъ путешествій, въ 150 верстъ каждое, совершаемыхъ то пшкомъ, то въ тележк, запряженной быками. Туземцы сначала насмхались надъ Ливингстономъ. «Онъ слабъ, кричали они, куда ему!» Миссіонеръ слышалъ это и тхъ, которые имли неблагоразуміе выражаться такимъ образомъ, по цлымъ днямъ заставлялъ идти за собою. Мало-по-малу энергія и смлость доктора произвели на дикарей надлежащее впечатлніе. Они стали смотрть на него, какъ на высшее существо. Окончательно же плнилъ онъ бечуановъ тмъ, что однажды выказалъ величайшее мужество при слдующихъ обстоятельствахъ:

Львы постоянно тревожили деревню Курумонъ, гд онъ жилъ. Туземцы видли по ночамъ, какъ они проникали въ загородки и пожирали тамъ скотъ, но не смли мряться силами съ такими страшными гостями. Суеврный ужасъ заставлялъ ихъ смотрть на львовъ, какъ на что-то непобдимое.