Мученики науки

Кеплеръ, по сил генія, можетъ быть поставленъ рядомъ съ своимъ современникомъ, Галилеемъ. Онъ родился въ Вейл, въ королевств Вюртембергскомъ, 27-го декабря 1571 г., семь лтъ спустя посл рожденія Галилея и черезъ двадцать восемь лтъ посл смерти Коперника. Тотъ, кого впослдствіи можно было назвать законодателемъ неба, двнадцать лтъ прислуживалъ въ харчевн. Мать его, Катерина Гульденманнъ, простая трактирная служанка, не умла ни читать, ни писать. Его отецъ, Генрихъ Кеплеръ, служилъ подъ начальствомъ герцога Альба въ войн противъ Нидерландъ. По возвращеніи на родину, совершенно раззоренный солдатъ открылъ въ Эльмердинген харчевню и тотчасъ же взялъ своего сына изъ школы, чтобы тотъ могъ помогать ему въ торговл. Это былъ хилой ребенокъ, очень слабаго тлосложенія; его отправили обратно въ школу, предназначая въ богословы. Тринадцати лтъ молодой Кеплеръ былъ принятъ безплатно въ Маульбронскую семинарію. Такое снисхожденіе легко оказывалось въ протестантской Германіи, гд уже повсюду въ значительной степени было распространено образованіе. Кеплеръ оказалъ блистательные успхи, но, пристрастись къ естественнымъ наукамъ, онъ отказался отъ изученія богословія. Двадцати двухъ лтъ онъ получилъ каедру математики въ Грец, въ Штиріи, управлявшейся въ то время эрцгерцогомъ Карломъ Австрійскимъ, исповдовавшимъ католическую религію.

Въ кругъ обязанностей Кеплера входило преподаваніе астрономіи. Вскор, получивъ порученіе составить календарь, онъ принялъ въ немъ грегоріанскій стиль, который его протестантскіе единоврцы упорно отвергали; между тмъ великій астрономъ вовсе не поступалъ противъ своихъ религіозныхъ убжденій, потому что онъ видлъ въ этомъ поступк только чисто-научный вопросъ. Кеплеръ, чтобы способствовать распространенію своего календаря, рискнулъ помстить въ немъ астрологическія предсказанія, изъ которыхъ нкоторые осуществились и доставили ему большое довріе. Знаменитый астрономъ, не будучи въ состояніи освободиться отъ всхъ предразсудковъ своего времени, твердо врилъ, что свтила небесныя оказываютъ вліяніе на судьбу людей. Онъ говорилъ, что астрологія есть дочь астрономіи и должна поддерживать свою мать. Кеплеръ не думалъ, впрочемъ, обманывать своихъ кліентовъ и, когда спрашивали его совта, онъ обыкновенно отвчалъ, какъ отвтилъ нкогда Тирезій[51] Одиссею: (Улиссу — римлянъ): «то, что я скажу, можетъ быть, случится, а можетъ быть и нтъ».

Уже въ первомъ труд своемъ («Mysierium cosmographium») Кеплеръ далъ доказательства независимости своего образа мыслей: онъ обнародовалъ могущественные доводы въ защиту системы Коперника и высказалъ ршительно благородное негодованіе противъ суда, наложившаго запрещеніе на книгу великаго поляка: «Когда лезвіе топора, говорилъ онъ, испробовано о желзо, онъ не годенъ уже и на то, чтобы рубить дрова».

Въ 1597 г. Кеплеръ женился на красивой дворянк-вдов, Варвар Мюллеръ; но бракъ этотъ не былъ счастливъ. Тмъ не мене, онъ послужилъ поводомъ къ важному труду, въ которомъ астрономъ показалъ, насколько его геній умлъ пользоваться малйшими обстоятельствами, чтобы внести что-нибудь новое въ исторію прогресса.

Кеплеръ.

«Когда я только-что женился, говоритъ онъ въ предисловіи, сборъ винограда былъ обиленъ и цна на вино стояла невысоко, такъ что на мн, какъ на добромъ отц семейства лежала обязанность запастись и наполнить имъ свой погребъ. И такъ, я купилъ нсколько пустыхъ бочекъ, а черезъ нкоторое время, ко мн пришелъ торговецъ, чтобы, опредливъ ихъ вмстимость, назначить цну за вино. Не длая никакихъ вычисленій, онъ просто погружалъ желзный прутъ въ каждую бочку и немедленно опредлялъ ея вмстимость».

Кеплеръ вспомнилъ тогда, что на берегахъ Рейна, гд вино, безъ сомннія, дороже, поступаютъ иначе: опорожнивъ бочку, пересчитываютъ число содержащихся въ ней кружекъ. Но, хотя австрійскій способъ практичне и быстре, спрашивается, достаточенъ ли онъ? Это-то и нужно было узнать Кеплеру. Ему пришлось ршить геометрическую задачу, наиболе трудную изъ всхъ тхъ, которыми когда либо занимались. Онъ пришелъ къ такому оригинальному выводу:

«Подъ вліяніемъ добраго генія, который, безъ сомннія, былъ геометромъ, бочары усвоили бочкамъ именно такую форму, которая при одинаковой величин линейныхъ измреній, придаетъ имъ возможно-большую вмстимость, и такъ какъ уклоненіе maximum’a ничтожно, то оно не производитъ на вмстимость никакого ощутительнаго вліянія; такимъ образомъ быстрота измренія не вредитъ его точности».

Эта столь многозначительная идея о maxіmum’ахъ (о наибольшихъ величинахъ) поздне была развита Ферматомъ (Fermat) и послужила основой для одного изъ величайшихъ трудовъ по математик.

Въ конц своего трактата объ искусств измрять бочки, Кеплеръ говоритъ, что, видя, какъ бочари, руководимые только глазомъ и чувствомъ прекраснаго, угадываютъ форму, наиболе приспособленную для точнаго измренія, — невозможно отрицать, что одна природа, безъ всякихъ умствованій, можетъ научить человка геометріи.