Мучимые ересями

Тартарян кивнул. Нынешнему барону Ветрянного Крюка было всего восемнадцать лет, и он наследовал своему отцу — и стал законным опекуном своих младших братьев и сестёр — когда оба его родителя погибли при несчастном случае с каретой три года назад. В отличие от кронпринца Гектора, он всегда старался изо всех сил выполнять обязанности, возложенные на него по рождению, но его ум был не выше среднего, и не более того. Как только что сказал Каменная Наковальня, он сумел выполнить свои обязательства перед баронством, хотя бы и упорно работая над ними, но он действительно был бы счастливее, будучи простым фермером-джентльменом, и мысль о восхождении на корисандийский трон при любых обстоятельствах, даже гораздо менее сложных, чем сложились в настоящее время, должно быть, ужасала его. Предполагая, конечно, что такая возможность хоть на мгновение вообще приходила ему в голову. Чего, даже сейчас, вполне могло и не случиться. Вероятность этого только подчёркивала, насколько неподходящим для трона он мог оказаться.

Если они всё-таки посадят его туда, он будет отчаянно несчастен. Тартарян мог бы жить с этим, если бы ему пришлось, в лучших интересах Корисанда. К сожалению, чем бы это определённо не было, это было не в интересах Корисанда. Дружелюбный, трудолюбивый, очень симпатичный молодой тупица мог бы обнаружить, что оказался безнадёжной — и беспомощной — мишенью фракционных манипуляций с катастрофическими последствиями для княжества. Его младший брат, Марек, в свои четырнадцать лет был бы куда лучшим выбором. Но он был младшим братом, и наследование через голову Жоэля в его пользу только усугубило бы то, что неизбежно станет ожесточённым спором о престолонаследии, даже представив, что Дейвин будет вообще отстранён в чью-либо пользу.

— Если не Жоэл, тогда это должен быть Дейвин, — вслух произнёс Тартарян, — и это как самостоятельно снять намордник с хлещущей ящерицы.

— Расскажи мне об этом, — сухо попросил Каменная Наковальня.

— Жамис ни за что не отошлёт его обратно в Корисанд, — продолжил Тартарян. — Даже если бы он был склонен сделать это, у него в мозгу должен бы возникнуть законный вопрос о безопасности Дейвина. Если бы Кайлеб действительно приказал убить князя и молодого Гектора, он, конечно же, не колеблясь убил бы и Дейвина. И независимо от того, стоял ли Кайлеб за убийством князя или нет, Жамис должен быть осведомлён, какой ценной картой только что стал Дейвин, особенно принимая во внимание тот факт, что он тоже в состоянии войны с Кайлебом.

— И если есть какая-то возможность, что Жамис может этого не заметить, то Клинтан и Трайнейр чёртовски хорошо заметят. — Выражение лица Каменной Наковальни было мрачным.

— Вот именно. — Тартарян кивнул. — Таким образом, если мы настаиваем на том, что он является законным князем Корисанда, тогда мы должны установить законное регентство от его имени, а, как ты только что указал, твой рескрипт о регентстве говорил о молодом Гекторе, а не о Дейвине. А это означает заставить Совет согласится на то, чтобы сделать девятилетнего мальчика, которого даже нет в княжестве, и который, вероятно, будет рассматриваться как ценная пешка каждым амбициозным политиком в мире, князем Корисанда и назначить кого-то его регентом.

— Замечательно. — Каменная Наковальня откинулся назад, устало потирая лицо и глаза.

— Честно говоря, я не думаю, что у нас с тобой есть особо большой выбор, Ризел, — мрачно сказал Тартарян. — Как ты сказал, Жоэл несомненно станет катастрофой на троне, и мы не можем позволить себе нарушить порядок престолонаследия больше того, чем мы можем избежать. И, к сожалению, единственные известные мне люди, чьей верности князю и Корисанду я доверяю — и у кого есть силы заставить решить весь этот вопрос — это ты и я.

— Я не буду участвовать ни в каких переворотах, — решительно заявил Каменная Наковальня, убирая руки от лица и глядя прямо через стол в глаза Тартаряну. — Как только мы откроем эту дверь — как только кто-нибудь откроет эту дверь — мы встанем на путь к откровенной гражданской войне. Гражданской войны в самом разгаре черисийской оккупации!

— Ты прав, и я не предлагаю никаких переворотов. — Тартарян встретил его взгляд не моргая. — Я — адмирал. Ты — генерал. Даже если бы нам удалось захватить власть, как бы мы сумели воспользоваться ею, не сбросив карету прямо с края обрыва? Ни один из нас не политик, в отличие от Филипа, но он за пределами княжества. Без него, который бы советовал нам, нам нужен его эквивалент, по крайней мере, такой же хороший, чтобы удержать нас от какой-нибудь катастрофической ошибки, а я не знаю другого политика здесь, в княжестве, которому бы я доверял. Хорошая новость, какой бы она ни была, заключается в том, что присутствие Кайлеба означает, что традиционные политические договорённости в любом случае не будут применяться. Ты же не думаешь, что Кайлеб Армак захочет оставить кого-то из корисандийцев в положении, которое может угрожать его собственным планам?

Каменная Наковальня открыл рот, затем умолк, и снова закрыл его.