Мучимые ересями

— Во-первых, Марек, — сказала она, — я хотела бы услышать твой взгляд на то, как союзники дяди Биртрима в Совете, скорее всего, отреагируют на всё это. После я хотел бы услышать твоё личное мнение — и Ваше, матушка, — о том, как могут отреагировать наши Храмовые Лоялисты. После этого я обещала барону Железного Холма взглянуть на пару проблем казначейства. Нам с Кайлебом давно пора создать общую имперскую валюту, и теперь, когда Имперский Парламент почти полностью создан, мы можем начать думать о других вещах. Так что…

Её мать и первый советник с напряжёнными выражениями лиц откинулись назад, так как Шарлиен энергично принялась за работу.

* * *

Шарлиен подняла глаза, так как Эдвирд Сихемпер открыл дверь и вежливо кашлянул.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но только что прибыл курьер от Императора.

— Прибыл курьер? — Брови императрицы изогнулись дугой, и Сихемпер кивнул с серьёзным видом. — «Без, малейшего проявления эмоций на лице, которые выдали бы тот факт, что и он, и Шарлиен уже знали, что этот человек уже в пути». — При этой мысли она мысленно улыбнулась.

«По крайней мере, есть хоть один человек, с которым я могу обсуждать подобные вещи, не беспокоясь», — сказала она себе. — «Пусть у Кайлеба есть Мерлин, но у меня есть Эдвирд, и это почти так же хорошо».

— Он говорит, что его депеши срочные, Ваше Величество, — добавил её личный оруженосец, и она решительно кивнула.

— В таком случае, вне всякого сомнения, немедленно впусти его.

— Да, Ваше Величество.

Сихемпер ненадолго вышел, а Шарлиен вгляделась в лица матери и своего первого советника. Она была немного удивлена тем, как много им удалось сделать после обеда. Конечно, намного больше ещё предстояло сделать. Вряд ли это могло быть иначе, после её долгого отсутствия, но они сделали значительный вклад, чтобы наверстать упущенное. К счастью, большая его часть состояла просто из одобрения и подтверждения решений, которые были приняты ими до этого.

«А лучше всего то, что, во всех смыслах и целях, что пока мать правила Чизхольмом вместо меня, не было не единого волнения. По крайней мере, в светской части. Может быть, мне действительно удалось убедить Королевство, что монарх не обязательно должен быть мужчиной?»

Конечно, всегда существовала и религиозная сторона. Хорошая новость состояла в том, что архиепископ Павел, Зелёная Гора, сэр Албер Жастин, чизхольмский эквивалент барона Волны Грома, и граф Белого Утёса, лорд правосудия королевства, сумели твёрдо удержать свою коллективную ногу на шее искушения Храмовых Лоялистов к любого рода активному сопротивлению. Тот факт, что именно Храмовые Лоялисты в Черис были теми, кто попытался убить свою королеву, и то, как остальная часть Королевства отреагировала на эту новость, несомненно, усилили желание Храмовых Лоялистов в Чизхольме держать свои головы опущенными.

К сожалению, это не означало, что они решили принять «еретическое неповиновение Матери-Церкви» Шарлиен. Благодаря Мерлину и его СНАРКам, Шарлиен, вероятно, знала об этом даже лучше, чем Жастин или Зелёная Гора, хотя ни один из них не питал никаких иллюзий на этот счёт. На самом деле Шарлиен знала, что по крайней мере три члена её собственного Совета в настоящее время общаются с низложенным епископом-исполнителем У-шаем.

На данный момент они с Мерлином были убеждены, что определили «главных игроков», как их описывал Мерлин, но и всё это тоже имело свои недостатки. Знание того, за кем следить, было бесценным преимуществом; однако было трудно бороться с искушением арестовать их за то, что, как она знала, они делали, но что будет трудно доказать в открытом суде. На самом деле, у неё было сильное искушение сфабриковать необходимые ей доказательства. К счастью, она давным-давно пришла к выводу, что именно из-за такой политики собственные дворяне свергают своих королей и королев. Тот факт, что она всегда была скрупулёзно справедлива в своём отношении даже к своим врагам среди знати Чизхольма, был главным фактором готовности, с которой большинство её дворян принимали решения, которые она выносила, когда у неё были ясные и убедительные доказательства проступка одного из них.

«Что ж, в конце концов вы предоставите мне эти доказательства, милорды — или, по крайней мере, покажете, где один из моих простых смертных агентов может «обнаружить» их. И когда этот день настанет…»

Дверь совещательной залы открылась снова, так как Сихемпер вернулся с курьером Кайлеба.

— Ваше Величество, — произнёс курьер — как отметила Шарлиен, бывший чизхольмцем — с глубоким поклоном.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Коммандер Трейвир Говин, Ваше Величество. — Говин улыбнулся, явно довольный тем, что она проявила достаточно заботы, чтобы спросить его имя. — Я имею честь командовать вооружённой шхуной «Страж».

— Спасибо, — сказала она, улыбнувшись ему в ответ, и откинулась на спинку стула. — Сержант Сихемпер сказал, что у вас срочные депеши, коммандер Говин?

— Боюсь, что это так, Ваше Величество, — улыбка Говина сменилась серьёзным выражением.

— В таком случае, коммандер, можем ли мы получить их?