Мудрец и корона

— Замок Великой Матери не по зубам королевским ищейкам. Вам ничего не угрожало, ваша светлость. Если долг для вас непомерно велик, отпустите меня прямо сейчас. Отложим разговор. У меня очень мало времени, — в отличие от магической защиты, светский тон Демайтеру сегодня удавался плохо.

Повелительница как будто не услышала ответ. Она поднесла руки к груди, переплела тонкие пальцы и задумалась. Серебряные перстни горели в тяжелом сумраке морока белым золотом. Ватная тишина давила на уши.

— Вряд ли ты получишь то, чего добиваешься. Но позволить оказавшему услугу умереть в самом сердце цитадели… — рассуждала вслух Великая матерь, с сомнением качая головой, — и тем самым ослабить клан в такой момент, когда сам Элисантер сошел с арены… Непозволительная роскошь для патриарха, — с нескрываемым сожалением подытожила она. — И потому «прямо сейчас», Диам-Ай-Тер, ты как раз останешься!

Она соткала из воздуха сверкающую нить, поднялась со своего места и острым пучком света ткнула в стоявшего перед ней стражника. Нить стремительно почернела. Повелительница едва успела выпустить ее из рук, прежде чем та растворилась в воздухе чернильным пятном.

Демайтер запоздало отшатнулся, глухо вскрикнул и схватился за больное плечо, сквозь одежду зажимая рану так, словно только что ее получил. Озноб мгновенно пробрал его до костей. Боль пульсирующими волнами прокатилась по левой руке, сжигая начертанные кровью символы и усиливаясь раз за разом. Неестественно бледное до этого лицо покрылось болезненным румянцем, серые стены поплыли перед глазами. Демайтер застонал и рухнул на колени перед главой чужого клана.

— Ты слишком рано его привела, — негромко сказала Великая Матерь своей подчиненной. — Задушив боль и лихорадку, он прекрасно убил бы сам себя, избавив нас от уплаты долга.

— У меня с собой столько тайн, моя госпожа, что вы не простили бы мне, если бы я отдала их королевским ищейкам вместе с Диам-Ай-Тером.

Асиана склонилась в почтительном поклоне, украдкой бросив взгляд на Демайтера. Еще раз подняться на ноги за сегодняшний день оказалось для него непосильной задачей. Он так и стоял на коленях, содрогаясь всем телом. Разметавшиеся волосы закрыли лицо. Жалкая попытка плотнее завернуться в плащ, укрывшись за его волшебной тканью, ему не удалась. Стоило отвести руку от плеча, боль едва не разорвала его, заставив снова вспомнить кривые клыки и оскаленные морды потусторонних тварей. Он склонился еще ниже, вновь зажимая рану, из которой начала сочится сначала черная, потом алая кровь, пропитывая запыленную одежду. Да, ему помогали… Но как! Едва ли способ, избранный чужим патриархом, мог претендовать на звание самого гуманного.

— Стражники… — произнесла Великая Матерь, словно констатируя одной ей известный факт. — Пожалуй, с него хватит. Позовите сюда лекаря, — она развернулась к Асиане, — для начала я расплачусь за твою жизнь. Стоит ли она того, мы выясним в мозаичном зале, не далее как в полночь. Смею надеяться, что хотя бы один из вас выдержит аудиенцию до конца, не прибегая к самоубийственным заклятиям. Я буду ждать тебя, сестра Асиана-Ал-Мерита.

Под шорох удаляющихся женских шагов Демайтер повалился на полированный гранит. Розовые, малиново-красные, синевато-серые и почти черные плиты, на которые он медленно падал, пронеслись перед глазами в фантастическом танце и растаяли.

До полуночи оставалось не больше двух часов.

Едва дождавшись, пока повелительница вышла за дверь, Асиана стремглав бросилась к другому выходу. Лекарь уже спешил в северную башню. Нет сомнений, что стражник выживет. Вряд ли он станет откровенничать с Великой Матерью — ведь даже королевским палачам в самом сердце Караманта ничего не удалось из него выудить. Но лишний свидетель невероятных событий — это сомнительное преимущество для сестры, провалившей миссию, подвергнувшей опасности репутацию клана и королевскую Провинцию. Ее версия должна прозвучать первой, а аудиенция — пройти безупречно: ни одной пылинки на ритуальном белоснежном платье, символизирующем чистоту и добрые намерения. Ни единой прядки волос, выбившейся из прически, ни одного лишнего слова, жеста, вздоха и мысли. Аудиенция в мозаичном зале — самое волнительное испытание. Случалось, что сестры уходили оттуда прямо на эшафот, случалось — возносились к вершинам власти.

До сегодняшнего дня высшая ступень в клане оставалась весьма значительным, но единственным карьерным достижением светлой госпожи Асианы-Ал-Мерита. Многие из тех, с кем она начинала, уже с гордостью носили диадемы советниц первой лиги и не упускали повода лично приказать что-нибудь менее удачливой сестре. Другие — как бы невзначай демонстрировали обручальные кольца. Они заслужили право обручения, и теперь появлялись в темных мирах только в качестве дипломатов. Под руку с молодыми мужьями, с внушительной свитой, шиком, блеском и документами, которые любой мало-мальски смышленый гонец доставил бы в два раза быстрее.