Мудрец и корона

Конь стражника шел позади, всхрапывал и нервно косил глазом на оборотня, бежавшего у стремени хозяйки. Белый жеребец Асианы давно прекратил попытки шарахнуться от зверя, за которые его жестоко наказывали. А гнедой Демайтера за время пути вконец избаловался. Всадник мотался в седле, едва придерживаясь рукой за луку. Проверяя степень свободы, гнедой то норовил перейти на шаг, то задирал голову и встряхивал ею, раздувал ноздри, то снова шел мерной рысью, усыпляя внимание седока, и постепенно вытягивая повод.

— На дорогу! — неожиданно приказал Демайтер, выпрямляясь в седле.

Он, в самом деле, словно очнулся от дурного сна, подобрал здоровой рукой поводья и пришпорил заартачившегося коня.

— Пока мы будем плутать — нас вычислят и догонят!

— Проклятье… В замок, Каин! — крикнула Асиана, срывающимся голосом. Лошади понеслись во весь опор, и она задохнулась от налетевшего ветра. — Иди один, по полуденной тропе. Пока не село солнце!

— Но моя… госпожа, — прорычал зверь, мчавшийся рядом с белым жеребцом громадными прыжками.

— Ты не убережешь меня от них. Пока ты рядом, мы в еще большей опасности. Сделай, как я сказала!

Оборотень тоскливо взвыл, прыгнул в сторону и скрылся из виду. Лошади, сорвавшиеся в бешеный галоп, вылетели из леса на широкий тракт. Таиться больше не имело смысла. В начавшейся гонке выживет тот, кто обыграет время. Асиана пригнулась в седле и зашептала заклинание в ухо белому жеребцу.

Демайтер сотворил в воздухе знак, и что-то горячее обожгло гнедому губы и шею, скользнуло вниз и тяжело упало в самое сердце. Зашореный мир померк, осталась узкая полоса дороги, ударившая по глазам. Поводья снова ослабли, но гнедой не почувствовал этой последней свободы, которую подарил ему всадник.

Солнце испуганно спряталось за горизонт. Показавшиеся вдали ажурные башни окрасились в розовый цвет. Облака спускались к стоящему на холме замку и цепляли верхушки шпилей, переливаясь лиловыми оттенками. Ослепительно белые флаги, расписанные черненым серебром, реяли в густой синеве знаменами надежды. И прямо за ними в вечернем небе показались три огромные птицы, они росли и приближались с каждым взмахом тяжелых крыльев, слишком тяжелых и мощных, перепончатых…

— Драконы! — крикнула Асиана и нещадно пришпорила коня, добавляя боль и кровь к волшебной силе заклинания. — Ищейки нас не подпустят!

Асиана, не оглядываясь, промчалась вперед. Демайтер пропустил ее, придержал коня и вскинул руку. В небесах громыхнуло. Драконы, попавшие под удар воздушной волны, резко изменили направление и бестолково закружили над самыми башнями, маневрируя в воздушных потоках. Ветер донес с небес грозный клекот, крики наездников и хлопанье громадных крыльев. Когтистые лапы дергались и в бессильной ярости скребли взбесившийся воздух над замком. Белый конь Асианы, оторвавшись от гнедого, во весь опор несся прямо к центральным воротам.

— Прочь! — крикнула Асиана, вызвав горячий вихрь, который пронесся по стенам, сбивая стражу с ног. — Только попробуйте меня не пустить, — хрипло пробормотала она.

Ошалевшая от скачки, с развевающимися волосами, на коне, исходящем пеной, Асиана была воплощением решимости.

— ИменемВеликой матери, во благо королевства!

Ворота не дрогнули. Узоры сложились в угрожающую гримасу. Но в правой створке, в самом низу ожила плоская тень женщины-птицы. Расправляя крылья, она неуклюже шагнула по земле навстречу блудной сестре.

— Здравствуй, Анга! Я чиста перед кланом! Пусти нас обоих, — чуть сбавив тон, заговорила запыхавшаяся Асиана. Осаживая коня перед странной покровительницей, она быстро оглянулась на отставшего Демайтера. — Со мной только долг.

Странное существо кивнуло, расправило крылья и, стремительно отступив, растеклось по плоскости ворот. В том месте, где оно истаяло, распахнулась калитка, в которую, пригнувшись, мог проехать всадник. В последнем усилии белый жеребец прыгнул в открытый проход. Один из боевых магов королевских ищеек прорвался сквозь воздушный щит Демайтера. Его дракон пикировал на дорогу перед замком, обжигая пыль пламенным дыханием. Демайтер пригнулся так, что почти лег гнедому на шею, и чуть не вылетел из седла, когда тот ударился в закрывавшуюся калитку, разбивая грудь. Нескольких секунд, которые она вздрагивала от удара обезумевшего животного хватило, чтобы человек и конь проскользнули внутрь.

Асиана соскочила на землю. Белый жеребец, дрожа и спотыкаясь, сделал несколько шагов, и подобно обессиленному путнику прислонился к воротам замка с внутренней стороны. Демайтер тоже натянул повод, но его гнедой встал на дыбы, закатил глаза и завалился на бок, едва не придавив замешкавшегося всадника, у которого не получилось так же изящно выскользнуть из седла, как это только что проделала Асиана.

Демайтер свалился с лошади, отбросил поводья и отполз от агонизирующего животного. Гнедой бился в предсмертных судорогах, храпел и взвизгивал, разбрасывая вокруг клочья розовой пены.