Мудрецы и таз

               Неприятно было сознавать, что подобным образом люди будущего могут воздействовать и на обычную жизнь любого человека. В конце концов, мозг реагирует на реальные события и воспоминания одинаково. Наверняка они научатся вставлять в реальные события фрагменты ложной памяти, полным контролем над которыми будут обладать.

               Неплохо было бы научиться регистрировать подобные вторжения в человеческое сознание. Как это может происходить? Например, так. Человек вдруг почувствует, что очень-очень устал, глаза его закроются, на миг он потеряет сознание (или уснет), и все — управление его сознанием перейдет на время в руки хакеров. Он может даже не сообразить, что на миг отключился. Это как с камерами наблюдения. Достаточно подключить нужную запись, и охранник не заметит, что по пустому коридору, который он контролируют, бродят подозрительные субъекты. Примерно так происходит и в случае, когда сознание человека попадает под контроль психохакера. Ему можно будет внушить что угодно.

               Антивирусы тут явно не помогут, против подобного враждебного вмешательства в симуляцию бессильны даже ограничители, которые надежно защищают психофизиков от нежелательного воздействия на их разум. Получается, что симуляцию от врагов защитить нельзя. И это был самый весомый довод в пользу того, чтобы запретить эксперименты с ложной памятью. По крайней мере, пока не будут разработаны простые и надежные способы защиты клиентов. Вот о чем нужно было думать.

Думать о религии

               Месяц прошел в упорном труде, надо признать, пока безуспешном, а потом Зимина навестил Горский. Это было очень странно. В последнее время они общались с помощью информационных жетонов. Потребность в личной встрече указывала на то, что проект столкнулся с непредвиденными проблемами. А это значит, что разговор будет серьезным. Зимин решил, что разумно защитить помещение от возможной прослушки, но Горский его опередил и добавил глушилку.

               — Что-то пошло не так? — спросил Зимин.

               — Да, скорее всего.

               — А я и сам догадался.

               — Это странно, ведь ты не знаешь последних новостей.

               — И старых фактов достаточно, чтобы понять, что мы зашли в тупик.

               — Давай сегодня обойдемся без умничанья и пустых намеков, — разозлился Горский.

               Это было разумное замечание. Зимин извинился и подробно рассказал о своих подозрениях. И о вторжении чужих в симуляции, и о том, что нельзя их отследить и обезвредить, потому что логика чужих не строится на причинно-следственных связях. Она другая, потому что чужие не понимают, что такое свобода выбора, так как почти наверняка обладают суперинстинктами. И что самое ужасное — есть большая вероятность, что чужие способны вставлять куски ложной памяти в базовую реальность, чтобы можно было безнаказанно управлять землянами. Отследить такое воздействие практически невозможно. Получается, что люди перед ними абсолютно беззащитны. И с этим надо что-то делать.

               — Только я еще не придумал, — закончил Зимин.

               Он и сам не знал, какой реакции ждал от друга. Его бы устроило, чтобы тот засмеялся и легкомысленно покрутил пальцем у виска. Мол, дружище, ты заработался. Ты как сочинитель фантастических историй способен придумать кучу ужасов, если позволить ему оторваться от скучной реальности. Но Горский остался серьезным.

               — Я так понял, что для тебя моя новость не стала неожиданностью? Ты догадался сам? — спросил Зимин.

               — Мне рассказали.

               — Кто?

               — Монах Новой церкви.

               — Ого! Ты туда зачистил.

               — На этот раз он пришел ко мне сам.

               — Зачем?

               — Испугался. Сказал, что доверяет только нам с тобой. Вот и решил рассказать нам свою историю. Мне кажется для того, чтобы снять с себя ответственность. Он уверен, что, поделившись информацией с нами, он облегчит свое существование. Наверное, он прав. Но это означает, что он собирается переложить что-то неприятное на нас.

               — Ерунда. Нам нужна информация.

               — Разве человеческий страх может быть полезной информацией?

               — Теперь ты говоришь загадками.

               — Мне хотелось бы, чтобы ты его выслушал.

               — Я занят. У меня нет времени шататься по культовым домам. Я не религиозен.

               — В этом нет необходимости, — сказал Горский. — Монах настолько возбужден, что собирается к нам в гости, хочет дать официальные показания лично.

               — Показания?

               — Я тоже удивился. Но он сказал, что это определение передает его намерения лучше всего. Значит, это уже не информация, а что-то большее. Назови это следующим уровнем страха. Завтра жди гостей и готовься к плохим новостям.