Мудрецы и таз

               — Вы меня убьете?

               — Фу, как это грубо. Мы вас, Зимин, переубедим.

               — И таких, как я, много?

               — По счастью, нет. Мы давно занимаемся пропагандой правильных мыслей. И, как оказалось, довольно успешно. Мудрецы, подобные вам, Земле не нужны.

               Зимин рассмеялся.

               — Давно занимаетесь, но успеха так и не добились? Люди сопротивляются?

               — Полного успеха пока нет. Надо учитывать, что наши предыдущие попытки провалились из-за недостаточного развитого у землян процесса самолюбования. Сейчас с этим стало проще, некий прогресс очевиден.

               — Самолюбования? — переспросил Зимин.

               — Ага. Любовь к себе у землян окрепла.

               — Размывание общности?

               — Точнее сказать, обретение новой общности на более высоком уровне.

               — Это вы об отмене альтруизма?

               — Послушай, Зимин, что мы с тобой как не родные, к чему вся эта официальщина, эти псевдонаучные термины, попробуем быть проще. Давай перейдем на «ты». Теперь мы будем часто разговаривать. Обмениваться мнениями. Тебе будет интересно, и мне будет интересно.

               — Переубедить меня вы все равно не сможете.

               — Кто знает? А может, это ты меня переубедишь. Ты же умный! И вот что еще. Называй меня дядя Федор, так нам будет проще найти общий язык.

               — Можно и так.

               — Я знал, что ты согласишься.

               — Почему?

               — Ты любопытный, Зимин.

               — Увы, это главный мой недостаток.

               — А вот и нет, — сказал дядя Федор и исчез. — В моем списке восемнадцать твоих главных недостатков.

               Симуляция прервалась.

Старик Уилов

               Горский внимательно выслушал отчет Зимина о встрече с дядей Федором.

               — Твой рассказ звучит крайне неправдоподобно, — сказал он. — Я, может быть, и поверю. Но сомневаюсь, что удастся еще кого-нибудь убедить в существовании таинственного дяди Федора.

               — А я тебе предлагал отправиться со мной.

               — Ага. И еще привести с собой двенадцать омоновцев и две машины с пожарными.

               — Нам нужно решить, что делать дальше.

               — Пока ограничимся разговорами.

               — Не пора ли нам навестить старика Уилова? — спросил Зимин.

               — А зачем? Выслушивать в сотый раз его причитания: «Я же говорил об этом еще пятьдесят лет тому назад, я же предупреждал».

               — Он действительно предупреждал о появлении ипов?

               — Что-то такое было. Но очень давно. Это, кстати, плохо сказалось на его реноме. Но нельзя отрицать, что в свое время, сейчас об этом мало кто помнит, он был удивительно проницательным человеком.

               — Тем более надо с ним поговорить. Старик Уилов может подсказать, что делать дальше.

               Горский был вынужден согласиться. Это было честно — Зимин отправился вместе с Филимоновым в симуляцию, пытаясь обнаружить третью силу (и добился успеха), теперь ему следует выполнить свою часть работы — поговорить с Уиловым. Конечно, это необходимо сделать, но Уилов совсем не тот человек, общение с которым может быть приятным. Ехидный старикан, с завышенной самооценкой, самоуверенный сверх меры, что иногда кажется бытовой наглостью, привыкший всех поучать и расставлять оценки за поведение. Понятно, что это вовсе никакая и не наглость, а результат высокого уровня профессионализма. С этим спорить трудно. В том узком участке познания, который Уилов выбрал для работы, ему действительно не было равных. Он был одним из первых футурономов — своеобразных исследователей будущего и хотя со дня появления этой науки (науки ли, в академических кругах об этом до сих пор спорят) прошло уже более полувека, ученых, которые до конца понимали, чем занимается Уилов, не так уж и много. Единицы. Отсюда и возникло представление о том, что футурономия всего лишь маленький фрагмент возможного знания о будущем. Сам Уилов относился к критикам футурономии с иронией, а чаще и с ехидством, потому что считал свою науку основным способом изучения будущего. И, надо признать, что пока еще никто не доказал обратного.

               Горскому приходилось несколько раз встречаться с Уиловым (тот интересовался результатами экспериментов с ложной памятью, кстати, почему?) и каждый раз он чувствовал себя нерадивым студентом, не слишком удачно сдающим зачет строгому преподавателю.

               Пока еще непонятно было, как может Уилов помочь в переговорах с дядей Федором, но исключать, что это как-то связано с возможным будущим, было нельзя. Горский связался с Уиловым, и тот согласился встретиться. Это было удивительно. Горский ожидал услышать обычные отговорки: «У меня нога болит» или «В ближайшее время я буду занят, у меня абонемент в Океанариум, собираюсь рассматривать рыбок» или еще что-нибудь в этом роде. Но стоило Горскому произнести слово «инопланетяне», Уилов тотчас сказал: «Приезжайте»! «Когда»? «Нет, нет, сегодня, а еще лучше прямо сейчас».