Читаем Мудрецы. Цари. Поэты полностью

Ай! Шайдилла!.. Блаженны все человеки! И согрешившие и понесшие в тайных одеялах!..

Но! но! но! но!

Маина! ты? ты! ты…

И на пыльных глухих безмолвных забытых вратах как знак позора висит разбитый глиняный хум… С которым ты ходила на реку? в рубиновом живом платье?..

И не знаете о ваших дочерях прибывающих тайно в ночах плода в Ночах Плода Налитого в одеялах девьих!..

И не знаете о ваших дочерях прибывающих тайно как вешние реки в Ночах Песка в Ночах Воды…

Но висят разбитые кувшины-хумы на вратах ваших!..

Тогда я снимаю хум с ворот и бросаю его в рыхлую дремливую пыль кишлачной дороги.

Маина! Маина! ты! ты! ты!

И твоя голова свешивается через глухой тупой сухой дувал?..

…А в полуденном струящемся кишлаке пустынно и немо и смертно и сонно…

Тревожно!..

А твоя голова сонно зрело молчно свешивается через сыпучий глухой дувал…

Тревожно!..

…А в полуденном струящемся солнечном кишлаке кишлаке пустынно и немо и безлюдно, но кто-то глядит с дальних затаившихся зорких крыш…

Тревожно!..

Жарко! Сонно! Солнце, Маина! Пыль! Пить хочется! Пить — а разбитый кувшин-хум затонул в пыли…

Пить — а кувшин разбит…

Пить — а кувшин разбит…

И глядят с дальних таящих глиняных плоских крыш (на крышах трава высохла вымерла).

И глядят с дальних таящих глиняных плоских крыш (на крышах трава высохла вымерла).

…Бойтесь, что оскудеете душами, как крыши травами!

Бойтесь, что души ваши станут как травы осенние высохшие на крышах растрескавшихся!..

Бойтесь, что души ваши станут как потрескавшиеся крыши осенние… с травами полегшими…

Но!..

…Маина, пить хочется. Пыль терпкая текучая солнечная сонная мучит босые ноги…

Твоя твоя голова движется мается над дувалом. Свешивается…

Маина! Маина! по древнему обычаю те сливы, те яблоки, те груши, те плоды сада, что свешиваются чрез дувал на дорогу на дорогу на дорогу — те плоды принадлежат путникам, каландарам, странникам, дервишам, масхарабозам, певцам маддохам, Маина Маина Маина…

Пыль дремучая пахучая плещется солнечная в ногах моих босых, в глазах, в ресницах, в губах моих моих потрескавшихся как те те те крыши глядящие…

Пить хочется пить хочется, а кувшин разбит…

Но!

Те плоды, что свешиваются над дорогой — те плоды принадлежат путникам… Маина…

О напои меня дорожной ранней сизой сливой у арыка

О папой меня заблудшей сизой тучной сливой исходящей

у арыка

у арыка у арыка о Майна ой Майна…

И твоя голова смоляная сливовая свешивается чрез дувал

у ленного у мелкого у тихого арыка у арыка

О напои меня хератской тучной тучной ранней сливой

Те плоды что свешиваются через дувалы — те плоды у арыка

принадлежат

путникам дорог дервишам пустынь, странникам такыров…

О напои меня меня суфийской тучной сливою обильной

исходящей

длинно сладко зыбко исходящей капающей у арыка

у пустынного…

И твоя сливовая голова свешивается чрез дувал…

И она принадлежит путникам Маина?..

И она принадлежит путникам Маина?..

И она принадлежала путникам, путнику Маина?..

Пить хочется а кувшин разбитый…

Пить хочется а кувшин разбитый…

Но!

Я отсекаю отрываю губами заблудшую дымчатую сливу с ветви полной пыльной!..

Я отсекаю отрываю губами заблудшую дымчатую сливу с ветви полной пыльной!..

Я улыбаюсь я ликую я лелею сливу, а босые ноги мучаются об осколки разбитого хума-кувшина, а я целую твои твои твои губы губы губы пью Маина сливовые сливы сливы сливы сливы сливы заблудшие открытые пустынные…

Моя Маина! моя Маина! моя Маина Маина Маина Маина…

И ноги мучаются о кувшин о хум о твой разбитый…

А в зубах моих младых хрустят твои хрупкие стеклянные бусы Маина!..

А в зубах моих младых хрустят твои спадающие рассыпающиеся стеклянные бусы Маина!..

А ноги ноги ищут мучаются о кувшин о хум о хум о твой разбитый… И!..

Ты сходишь ты сползаешь ты струишься ты спадаешь ты с дувала пала у арыка у арыка у арыка у арыка слипшись мы лежим припав прияв совпав совпав совпав моя моя в пыли в пыли в пыли в родимой безъязыкой в древней в теплой в ласковой в уступчивой в пыли пыли полуденной в пыли пыли пыли пыли моя! моя! моя! моя! моя! моя! в пыли ликующей восставшей до небес и скрывшей нас от крыш от крыш от глаз от глаз чужих косых моя моя моя Манна!..

И ноги ноги мучаются радуются ищут бьются вьются о кувшин о хум о твой разбитый!..

О напои меня меня заблудшей ранней пыльной сладкой сизой тучной течной сливой Сливой у арыка!

О напои меня заблудшей святой сливой Сливой у арыка…

И!

Напоила!..

Пыль пыль пыль пыль…

Пыль пыль пыль…

Пыль пыль…

Пыль!..

Моя Маина!..

<p>ГЛИНА! ГЛИНА…</p>

Пыль! пыль! пыль…

И!..

И первое семя падет прольется в пыль и станет пылью и будет пыль.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека «Дружбы народов»

Собиратели трав
Собиратели трав

Анатолия Кима трудно цитировать. Трудно хотя бы потому, что он сам провоцирует на определенные цитаты, концентрируя в них концепцию мира. Трудно уйти от этих ловушек. А представленная отдельными цитатами, его проза иной раз может произвести впечатление ложной многозначительности, перенасыщенности патетикой.Патетический тон его повествования крепко связан с условностью действия, с яростным и радостным восприятием человеческого бытия как вечно живого мифа. Сотворенный им собственный неповторимый мир уже не может существовать вне высокого пафоса слов.Потому что его проза — призыв к единству людей, связанных вместе самим существованием человечества. Преемственность человеческих чувств, преемственность любви и добра, радость земной жизни, переходящая от матери к сыну, от сына к его детям, в будущее — вот основа оптимизма писателя Анатолия Кима. Герои его проходят дорогой потерь, испытывают неустроенность и одиночество, прежде чем понять необходимость Звездного братства людей. Только став творческой личностью, познаешь чувство ответственности перед настоящим и будущим. И писатель буквально требует от всех людей пробуждения в них творческого начала. Оно присутствует в каждом из нас. Поверив в это, начинаешь постигать подлинную ценность человеческой жизни. В издание вошли избранные произведения писателя.

Анатолий Андреевич Ким

Проза / Советская классическая проза

Похожие книги

Поэзия народов СССР XIX – начала XX века
Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

БВЛ — том 102. В издание вошли произведения:Украинских поэтов (Петро Гулак-Артемовский, Маркиан Шашкевич, Евген Гребенка и др.);Белорусских поэтов (Ян Чачот, Павлюк Багрим, Янка Лучина и др.);Молдавских поэтов (Константин Стамати, Ион Сырбу, Михай Эминеску и др.);Латышских поэтов (Юрис Алунан, Андрей Шумпур, Янис Эсенбергис и др.);Литовских поэтов (Дионизас Пошка, Антанас Страздас, Балис Сруога);Эстонских поэтов (Фридрих Роберт Фельман, Якоб Тамм, Анна Хаава и др.);Коми поэт (Иван Куратов);Карельский поэт (Ялмари Виртанен);Еврейские поэты (Шлойме Этингер, Марк Варшавский, Семен Фруг и др.);Грузинских поэтов (Александр Чавчавадзе, Григол Орбелиани, Иосиф Гришашвили и др.);Армянских поэтов (Хачатур Абовян, Гевонд Алишан, Левон Шант и др.);Азербайджанских поэтов (Закир, Мирза-Шафи Вазех, Хейран Ханум и др.);Дагестанских поэтов (Чанка, Махмуд из Кахаб-Росо, Батырай и др.);Осетинских поэтов (Сека Гадиев, Коста Хетагуров, Созур Баграев и др.);Балкарский поэт (Кязим Мечиев);Татарских поэтов (Габделжаббар Кандалый, Гали Чокрый, Сагит Рамиев и др.);Башкирский поэт (Шайхзада Бабич);Калмыцкий поэт (Боован Бадма);Марийских поэтов (Сергей Чавайн, Николай Мухин);Чувашских поэтов (Константин Иванов, Эмине);Казахских поэтов (Шоже Карзаулов, Биржан-Сал, Кемпирбай и др.);Узбекских поэтов (Мухаммед Агахи, Газели, Махзуна и др.);Каракалпакских поэтов (Бердах, Сарыбай, Ибрайын-Улы Кун-Ходжа, Косыбай-Улы Ажинияз);Туркменских поэтов (Кемине, Сеиди, Зелили и др.);Таджикских поэтов (Абдулкодир Ходжа Савдо, Мухаммад Сиддык Хайрат и др.);Киргизских поэтов (Тоголок Молдо, Токтогул Сатылганов, Калык Акыев и др.);Вступительная статья и составление Л. Арутюнова.Примечания Л. Осиповой,

авторов Коллектив , Давид Эделыптадт , Мухаммед Амин-ходжа Мукими , Николай Мухин , Ян Чачот

Поэзия / Стихи и поэзия