Мудрецы. Цари. Поэты

Зачем Муниффа-апа сестра родимая не обжигается… не дует на руки?..

Матерь зачем самбуса хладная?.. Зачем хладная матерь?..

Зачем привела матерь?.. зачем матерь?..

Матерь!..

…Тогда она чует… тогда она страждет… тогда она мается… тогда она голову опускает…

Тогда я мальчик я хватаю ее за подол долгого шелкового льющегося платья платья платья…

Тогда я слеп зол я мальчик я дитя родимое зло зло рву платье: зачем самбуса хладная?.. Зачем вино изливается извивается змеиное рубиновое чрез горловую отцовскую незаросшую рану рану рану?.. Зачем оя?.. Зачем матерь?..

Тогда она плачет… Тогда она плачет… Тогда она плачет…

Тогда она нежно тайно уводит меня за карагачи китайские… Тогда она шепчет, тогда оя Биби-Ситора шепчет приставив персты к устам молящим: сынок не мучь не тревожь платье платье платье… Сынок не говори отцу… не говори сестре… не говори Учкуну-Мирзе… сынок не говори… не обижай… не срывай покрывала… саваны… Они все усопшие… Омарджан… Они все мертвые… давно… Сынок не мучь платье не тереби не мучь… И оно из савана…

Зачем матерь?..

Зачем привела матерь?

…И будете среди живых но они мертвые?.. И будете среди живых но они мертвые… И будете живыми среди мертвых!.. И будете живыми средь мертвых… И будете одни средь мертвых… Тошно… И будете одни в мертвом народе… тошно!.. Матерь тошно!.. маааа… тошно… И не будете знать что вы средь мертвых? И не будете знать что вы средь мертвых?.. Но!.. матерь!.. тошно!.. И!..

…Кто? кто? кто? там стоит у казана гиссарского кипящего с кавкиром-шумовкой?..

Учкун-Мирза?.. Сосед?.. Отец Майны?.. С волосатыми руками чабана высокогорного высокоосененного?..

Кто кто стоит с кавкиром у котла кипящего? кто кто стоит спиною темною глухою как дувал спиною?..

Оя!.. я подбегаю к нему… я хватаю его руками за длинную белую рубаху… я хочу увидеть его лицо но он стоит спиною… но он рыщет вьется ходит вокруг казана… но он вокруг казана вьется вьется не дается… но он стоит спиною… но он рыщет кавкиром в масле горьком черном пережаренном…

Оя! оя… матерь… он чужой!.. как он забрел в наш двор-хавли? оя я плачу… я дитя я чую чую… он не наш… чужой!.. Чужой!.. оя!.. я мальчик малый… я дитя… я тычу в спину темную глухую сонную я тычу тычу злыми злыми кулачонками…

Оя пусть уходит!.. Он чужой!.. не наш… и пахнет едким шумным чадным маслом пережженным… пахнет… выедает… чадом чадом острым острым очи очи очи…

Матерь… Пусть уходит!.. Пусть!.. оя!.. чужой уходит!..

Но!..

Но дым тяжелый тяжкий острый душный наполняет выедает очи… Наполняет сонный бедный кроткий наш хавли наш отчий тихий дворик… Дым тягучий толстый до карагачей притихших медленно восходит сокрывая глухо их восходит сонно сонно сонно… Ай оя, ай матерь тошно тошно… дым в очах моих полощется полощется полощется… заносит малый наш хавли наш кроткий дворик… Матерь тошно!.. я мечусь топчусь в дыму… ищу отца… ищу any… ищу тебя… ой матерь тошно тошно тошно тошно… Ой, в дыму далеком сонном непролазном дверца шаткая дувала сонно хлопает… скрипит… томит… полощется… доносится… Матерь кто уходит? матерь он уходит? он уходит? оя оя оя пусть он уходит!..

Матерь кто он? кто он? кто Он?.. Матерь дым дремуч недвижен чад в очах полощется… Матерь что в белесой едкой мгле томится стонет где-то дверца шаткая дувала? кто уходит? Он уходит? Он уходит? Кто? Он?..

Матерь… я мечусь топчусь в дыму в чаду: да кто он? кто он?.. Кто Он?..

Матерь… я мечусь и вдруг твои твои уста льнут к уху моему… льнут к уху дымом горьким заметенному… льнут родные… льнут прощальные… льнут теплые родимые далекие… веселые… льнут… целуют… шепчут из белесой жгучей мглы: это Ангел Азраил загробный… страж усопших… пастырь стад бездонных сталых стылых молчных… Он пришел за нами… Мы уходим… Омар-джан… сынок… уж дверца бьется… Мы уходим с Ним… и дым уйдет… чтоб не слезились твои очи… сын… сынок… чтоб не слезились твои очи… твои очи…

Шайдилла!.. оя… хоть ты не уходи… останься., я руками роюсь в тьме во мгле… в чаду захожем липком разъяренном облаке… Матерь… ты-то подожди… помедли… Но уходишь!.. Но уходишь! матерь но уходишь…

Шайдилла! чад! тьма! мгла! облако! уносится…

Шайдилла!.. пустынен ясен древний отчий хавли-дворик малый кроткий подметенный добела ее ее ее рукою…

Ее метла легка стоит прислонена к стволу гиссарской тучной груши златозлатозлатоплодовой… И!.. Лишь дверца шаткая дувала тихо плещется колеблется колеблется еще! еще! еще! полощется… полощется… и замирает… забывает… и становится… становится… Лишь слезятся лишь слезятся отдавая пришлый призрак чад слезятся выживая высыхая очи мои очи…

И будете знать что вы среди мертвых! И будете знать что вы среди мертвых!.. да!.. но тошно!..

И слезятся очи…