Мудрецы. Цари. Поэты

И я вязну тону блуждаю в песках жемчужных сыпучих зыбких одеялах неоглядных саванах ночных…

О Бухара гнездо мое сокровенное лестное тихое!

О Бухара святая матерь!.. О Бухара невинное яйцо лежащее в пустыне средь песков переметных пергаментных текучих великих!..

И будет срок и ты сокроешься изойдешь изветришься сопреешь сомлеешь в песках бездонных…

О Бухара и ты станешь песком кочевым безликим молитвенным…

Ой Бухара! и колыбель люлька зыбка гахвара твоя пустыня и пустыня твоя могила…

Но!.. Аллах продли сей нищий путь от колыбели до могилы!..

И я бегу вязну тону бьюсь в песках с тяжким хурджином…

И уже в пустыне чую малую начальную круговерть песчаную… И уже уже пустыня курится дымится… И уже в пустыне волненье малое… И уже летят сыпучие серебристые летучие первые сети паутины пыли пыли пыли…

И еще лежат бездонные урожаи зерна несметные пустыни!..

Но и они готовятся взойти вознестись взвиться воз-метаться воскружиться!..

Таттабубу! любовь моя! косой слепой самум близок!.. Таттабубу заблудился я! заблудился!..

Таттабубу там могила для меня вырыта!..

Таттабубу где где где твоя кибитка?..

И тут земной неверный малый огонь огнь дрожащий Камолиддин видит.

И бежит на огонь.

И там у низкой дряхлой рухлой кибитки стоит Таттабубу в темной парандже и в руках у неё рангунская ароматная душистая волнистая свеча горит…

Айя!.. Ийездигирт!..

Таттабубу малая моя свеча света в песчаной тревожной кромешной ночи ночи ночи!..

Таттабубу я нашел тебя! Таттабубу самум скоро! Таттабубу впусти меня в кибитку глиняную свою! Впусти меня в паранджу шелковую кашмирскую свою!..

Таттабубу самум скоро!.. Там на кладбище могила свежая пустынная открытая готовая лежит. И кого ждет?..

Таттабубу я принес тебе кровавые арбузы, коралловые дыни, рубиновые гранаты, афганские жгучие перцы!..

Таттабубу самум скоро! Впусти пусти меня! Айя!.. Ийездигирт! Заратустра!..

Пророк Мухаммад! Сегодня ночь Аль-Кадра ночь нощь твоя!..

Дай мне кумган кувшин воды иль кувшин бегучего сребристого песка!.. Но дай дай!.. Но дай мне кумган воды в ночь песка!..

О напои меня водою!.. напои утешь меня собою в ночь песка! Ааа!..

Таттабубу! свеща моя зыбкая в ночи! дай дай дай…

…Отрок! странник пыльный! Иль ты святой Хызр Покровитель путников дервишей в зеленом чапане и пламень огнь зеленый идет бежит вспыхивает от тебя от твоего чапана?..

Путник откуда ты?.. Кто ты в ночь песка?..

Какая пыль каких дорог лежит на твоих ресницах щеках очах ногах?..

…Таттабубу любовь моя!.. Я пришел из Индии… Я пришел из Китая… Я там учился брал перенимал у древних сонных меткоглазых каллиграфов живописцев…

И я принес в бухарском занданийском хурджине мешке моем китайские и индийские благовонные колонковые кисти и яичные лазоревые краски и рисовую бумагу… яньаньскую белую как баранье сало бумагу…

Я художник странник Камолиддин Бехзад пока безымянный но скоро скоро скоро весь мир меня узнает!.. Таттабубу впусти меня!.. Я буду писать переносить переселять тебя на рисовую бумагу Таттабубу скоротечная быстрая моя! Моя моя моя тайная сокровенная лестнотелая в шелковой парандже мавзолее своем!.. Помоги мне!.. Видишь — весь бьюсь вьюсь как в смертной пенной истоме я… Видишь — я как только что пойманная каменная куница в ивовой клетке…

Любовь тайная нагая нагая нагая моя моя в парандже своей! Я буду писать я буду писать любить любить тебя! я буду писать любить тебя любовь моя! моя нагая в парандже!

Я буду переносить тебя нагая тленная возлюбленная моя на вечную рисовую китайскую бумагу мою мою мою… Уйю!.. Я буду навеки писать создавать творить тебя на вечной бумаге тончайшими тишайшими перстами колонковыми кистями нагая нагая нагая тленная вечная вечная вечная моя!.. Чтоб и потомки наливались соками бездонными хмельными взирая глядя на тебя нагая тайная моя!.. Я отдам тебя потомкам нагая любовь моя!.. А сам не трону и перстом!..

О!.. Алиф!.. Лам… Мим…

Впусти меня в кибитку глиняную в паранджу шелковую Таттабубу переспелая бахча хивинских дынь избыточных моя моя моя!..

И я устал… Впусти пусти меня…

И куница в клетке унялась…

Но она молчит но она не колеблется не колыхнется не содвигнется в шелковой парандже своей в тьмовой власяной сетке-чачване своем…

И молчат таят сокровенные потайные тополя-арары пирамидальные серебряные белые тополя столпы живые сахарные ноги ея…

И молчат таят не плещутся дастичумские тайные тучные сомы форели груди ея кисти гроздья избыточные тяжкие виноградные рохатинские медопады груди ея…

Да!..

И она молчит стоит хранит у кибитки у грушевой тяжелой резной бедной двери двери двери…

Таттабубу я знаю чую в тайных шелках ноги и груди твои а не знаю лица твоего!

Таттабубу сними хоть чачван! покажи яви лицо твое, а паранджу оставь сохрани…

Таттабубу впусти пусти…

Таттабубу я устал… Впусти…

Куница в клетке спит…

Тогда она содвигается у двери!..

Тогда она содвигается мается у двери…

Таттабубу я устал… Пусти… Впусти…

Йездигирт!.. И говорит Аллах: Алиф! Лам! Мим!..

И кто слова сии постиг?..

И кто женщину постиг?.. И женщина жена — Коран мужей мужчин?..

Тогда она входит ступает в кибитку со свечой своей дрожащей.