Мудрость прощения. Доверительные беседы

Я вдруг вспомнил то, что когда-то прочел о Чарльзе Дарвине. Как-то он выдвинул несколько фантастическую идею, что обожающие кошек старые девы сделали Лондон одним из самых приятных мест в мире для проживания. Рассуждал он так. Большое количество кошек и котов, которых держат эти дамы, оказалось фактором, сдерживающим прирост мышей. Что положительно сказалось на шмелях — их подземные гнезда теперь реже разрушались мышами-мародерами. Большее количество шмелей, в свою очередь, способно опылить большее количество цветов. Таким образом, Дарвин пришел к выводу, что чем больше будет в Лондоне старых дев, любящих кошек, тем больше в нем будет цветов.

Похожие взгляды изложил когда-то вьетнамский учитель буддизма Тхич Нхат Хан: «Если вы поэт, вы увидите в листе бумаги облако. Ведь без облака не пойдет дождь, без дождя не вырастут деревья, без деревьев не из чего будет делать бумагу».

Все эти годы я замечал, насколько экономно личный секретариат Далай-ламы расходует бумагу. Все бумаги, которые я когда-либо получал от них, всегда напечатаны на чистых оборотных сторонах уже использованных листов. Личные секретари Его Святейшества просто фанатики в смысле утилизации бумаги и добросовестно стараются не задевать экологической чувствительности своего босса.

Мне представляется, что эти скромные усилия по спасению деревьев Далай-лама предпринимает, руководствуясь концепцией взаимозависимости. Его личный секретариат за прошедшие десятилетия сумел спасти несколько деревьев. Большее количество деревьев улучшает естественную среду обитания цветов и других растений. Большее количество деревьев, цветов и других растений создает благоприятные условия для поэтов, а поэты, обитающие в благоприятных условиях, пишут больше и лучше. Увеличение поэтической продукции гарантирует, что в специализированных книжных магазинах станет шире ассортимент поэтических сборников. Стало быть, из того, что Далай-лама стремится экономить бумагу, извлекут пользу любители поэзии.

Я оставил фантазии о Дарвине, поэтах и цветах, чтобы спросить Далай-ламу:

— Как развивалось ваше понимание взаимозависимости?

— С течением времени, с течением времени, — ответил он. — Духовный рост требует времени. Это ведь не то, что включить свет: повернул выключатель — и светло. Скорее, это похоже на разжигание костра: сначала маленькая искорка, затем огонек, потом он растет, становится ярче и ярче; вот так. Так происходит любая трансформация мышления. Нет, не то чтобы до определенного уровня, до определенного момента — темнота... а потом появляется свет. Нет, не так. Постепенно, постепенно. Сначала почти ничего не заметно. Поэтому я часто говорю людям: духовное развитие — процесс медленный, мы не видим результатов неделями, месяцами. Долгие годы. Но если мы сравним свои нынешние представления с теми, что были десять или двадцать лет назад, мы заметим некоторые изменения. Так я говорю другим. Но и в моем случае все так же.

— И каковы ваши сегодняшние представления? — спросил я.

— Поскольку я размышляю и анализирую взаимозависимость много лет, я уже хорошо освоил этот принцип, — ответил Далай-лама. — Поэтому я всегда смотрю на все, не забывая истины о взаимозависимости, и картина постепенно проясняется, а бывает, начинаешь видеть все в совершенно новом свете. Понимание ситуации приходит без усилия — почти непроизвольно. Приведу пример: в Монголии при большом стечении... — он перешел на тибетский.

—  Его  Святейшество  был  в  Улан-Баторе,  —  перевел  Лхакдор.  —  Во  время  учения, рассуждая о взаимозависимости, он ощутил, что все, кто находились перед ним, да и он сам, стали менее реальными — все стало непрочным, будто лишилось своей формы, все переплелось. Появилось отчетливое ощущение, что он каким-то образом непосредственно связан с аудиторией. Ощущение было таким, будто границы его личности исчезли.

Опыт Далай-ламы напомнил мне о работе Эндрю Ньюберга и Юджина д'Аквили — двух американских ученых, которые долгие годы изучали связь религиозного опыта и функций мозга. Для самого известного из своих экспериментов они пригласили молодого американского буддиста по имени Роберт.

В затемненной лаборатории Роберт, к мизинцу которого была привязана длинная бечевка, погрузился в медитацию. Ученые, сидящие в отдельной комнате, держали бечеву за другой конец.

Час спустя бечевка дернулась, давая знать Ньюбергу и д'Аквили, что Роберт достиг глубокого уровня медитации. Тогда ему внутривенно ввели радиоизотопный цветовой индикатор. Он попал в кровоток, проник в клетки мозга, и на новейшем приборе один за другим через определенные промежутки времени перед учеными появились последовательные изображения мозговой активности Роберта. Ученые заметили нечто необычное: на пике медитации активность задней верхней теменной доли коры головного мозга Роберта, называемая иначе «координационно-ассоциативной областью», или КАО, заметно снизилась.