Мудрость прощения. Доверительные беседы

Эта встреча проходила не совсем обычно. Далай-лама не ждал посетителя в номере гостиницы, как делает обычно, а встретил китайского автора возле лифта, выйдя ему навстречу в сопровождении телохранителей и главных советников. Такого уважения удостаиваются немногие, по крайней мере я почти никогда такого не видел. Далай-лама тепло поприветствовал Вана по-китайски: «Ни хао». Взял его за руку и повел в свой номер. Они уселись на кушетках рядом с кабинетным черным «Стейнвеем» и некоторое время молча смотрели друг на друга: монах в бордовом одеянии и писатель в темно-синем китайском жакете. Внезапно Далай-лама притянул Вана к себе и уперся лбом в его лоб. Прошло десять, двадцать секунд. Когда они отстранились друг от друга, глаза у тибетца были влажные. Позднее, в книге, где собраны их беседы, Ван писал: «Возможно, он воспринял меня как представителя китайцев, которые из поколения в поколение жили на землях около Тибета. Хотя в прошлом он встречал нескольких китайцев, они были по большей части эмигрантами, которые давно не имеют корней в Китае».

— Вы спрашиваете, почему я испытываю к китайцам теплые чувства, — продолжил Далай-лама свою мысль. — В основе всех моих чувств, взглядов — взаимозависимость. Например, когда я был на Тайване, я встречался с руководством ДПП[14]. Я сказал им: что касается Тибета, сейчас я не добиваюсь независимости. И еще сказал, что Тайваню тоже нужно хорошенько поразмыслить над сложившимися между ним и Китаем связями. Тайваню нужны особые, чрезвычайно тесные отношения с Китаем — и по экономическим причинам, и для безопасности, и для всего прочего. Это важно и для всего связанного взаимозависимостью мира. Тибет экономически и экологически очень сильно зависит от китайцев. Китайцы становятся богаче — это выгодно тибетцам, если они останутся в Китае. Если же мы отделимся, в конце концов тибетцы могут столкнуться с очень большими трудностями.

— Мой «срединный путь» в этом вопросе: не отделяться от Китая, сохранить экономические связи с КНР. В то же время — полная автономия, самоуправление. Культура, образование, окружающая среда, духовность: с этим сами тибетцы могут справиться лучше. Я уверен, что наши тибетские традиции, тибетская духовность могут помочь миллионам китайцев. Некоторые китайские художники, некоторые китайские мыслители уже проявляют интерес к Тибету, к тибетскому буддизму. Так что — Китай и Тибет. He разделенные. Помогающие друг другу, взаимозависимые.

Как и во многих других вопросах, которыми он глубоко озабочен, в вопросах китайско-тибетской политики Далай-лама опирается на буддийские представления о взаимозависимости всех вещей, которые он впитал, как ткань впитывает масло, еще в детстве. Для него реальность жизни похожа на сеть Индры, прославленного еще в древней мифологии. Вселенная представляется огромной сетью, сплетенной из бесчисленных нитей. И к каждому перекрестью прикреплен алмаз. Каждый алмаз бесчисленными гранями отражает абсолютно все другие алмазы — как бесконечное множество зеркальных залов, — и каждый связан со всеми другими бесчисленными и непостижимыми взаимоотношениями. Возмущение в одной части сети вызывает вибрации, которые затрагивают, хотя бы и слегка, все другие ее части. Это как «эффект бабочки». Взмах крыльев бабочки в Пекине может вызвать микроскопические атмосферные изменения, которые через некоторое время повлияют на погодные условия в Ванкувере.

Если же говорить о людях, я не могу быть полностью уверен в безопасности своих дочерей, если дети Кабула или Багдада в опасности. Для Далай-ламы реальность жизни — единое целое: все взаимосвязано и ничто не существует само по себе. Известная тибетская поговорка гласит: каждое существо было когда-то твоей матерью, как и ты когда-то был матерью каждого существа. Эта мысль должна вдохновить нас, заставить упорно воспитывать в себе уважение к благополучию других и способность обуздывать собственную раздражительность. Далай-лама продолжал:

— Если говорить обо мне, о моем тибетском опыте, то разрушения, смерти — все случалось. Болезненный опыт. Но месть... она несет еще большие несчастья. Так что взгляните под более широким углом зрения: раз в мести нет ничего хорошего, остается — прощение... Прощение не подразумевает, что вы просто забываете прошлое. Нет, вы помните прошлое. Но следует понимать, что все прошлые страдания проистекали из ограниченности мышления обеих сторон. И вот теперь — время прошло. Мы чувствуем себя более мудрыми. Думаю, это единственный путь.

— Как вы развиваете способность к прощению? — спросил я.