Мудрость Салли

– В бассейне, где я плаваю, есть мужчина…

Слышится хихиканье Элси Бетти.

– Значит, ты уже видела его без одежды?

– Я с ним еще даже не говорила! Но он кажется милым – и да, довольно привлекательным. Но я даже не знаю, одинок ли он.

– Ну, значит, нужно проявить инициативу и все выяснить! – снова вступает Руби Айви. – Потому что, если он один и действительно так сексуален, долго это не продлится!

– Я не говорила, что он сексуален!

– Жеваный крот! Мы не вчера родились! – расходится Айви. – Ты могла и не говорить. Но покраснела!

Да. Но я думала, это просто жара.

– И не вздумай винить погоду. Ты явно неровно дышишь к этому парню.

Руби Айви не проведешь.

– Даже если это так, а я этого не говорила, я уже очень давно ни с кем не встречалась. Будем честны – я неважная кандидатура. Чудаковатая старая дева с большой собакой, странными друзьями и одержимостью кладбищами и утоплением, которая разговаривает с мертвыми людьми и водит малолитражку.

– Хватит напрашиваться на комплименты. В тебе нет ничего такого, что нельзя было бы исправить приличным платьем, расческой и губной помадой. Просто будь с ним помягче, когда дело дойдет до странностей. Дождись, пока он освоится, а лучше оставит у тебя зубную щетку.

Спасибо, Руби Айви. Прекрасный совет, хоть и немного преждевременный.

– Думаю, тебе стоит дать ему шанс, – Нелли Нора всегда была самой тихой, но это придает ее словам дополнительный вес. – Наладь визуальный контакт, пофлиртуй немного. Посмотрим, что получится. Терять тебе нечего.

Это точно. Разве что свою гордость.

– Давай, шевели батонами, пока у тебя еще приличная фигура и собственные зубы! – последнее слово всегда остается за Руби Айви.

Я благодарю дам за помощь и неуклюже встаю. От долгого сидения все онемело, и я топаю ногами, пока покалывание не проходит. Уходя с кладбища гномов, я мельком здороваюсь с Перси Хани и Мадж Джессоп. Перси был тихим, осторожным человеком, который страшно гордился своей лужайкой и содержал садовые инструменты в идеальном порядке. Его георгины занимали призовые места. При жизни он не был знаком с Мадж, но был очень рад стать ее соседом посмертно. У Мадж Джессоп были рыжие волосы, красные ногти и красная помада, и она умела осчастливить мужчину.

Сегодня днем клиентов у меня нет, поэтому я не тороплюсь и спускаюсь по извилистой тропе с вершины холма к Пьяному Полю. С тропы виден город и сельская местность за ним, сияющие в жаркой дымке полуденного солнца. Когда я добираюсь до самой высокой части кладбища, едва ощутимый бриз чуть колышет высокую траву и дикие цветы. Здесь, недоступный человеческим газонокосилкам, растет луг, и здесь, среди маков, маргариток и лютиков, лежит на спине и мирно спит Салли. Длинные распущенные волосы рассыпались по траве за спиной, и на ней – уму непостижимо! – красивое вечернее платье из зеленого тюля.

Неожиданное зрелище напоминает мне знаменитую картину, которая висит в галерее «Тейт», – Офелия со струящимися волосами и платьем поет и тонет среди разноцветных цветов, – на эту самую картину я планирую сослаться в экскурсии, чтобы проиллюстрировать сложности, с которыми сталкивались те, кто пытался ввести в этой стране кремацию в конце девятнадцатого века. Я пытаюсь выработать собственный стиль, основанный на истории и юморе. (Недавно я присоединилась-таки к «Друзьям кладбища» и оплатила вступительный взнос, но никаких инициатив пока не проявила.)

«Офелию» написал очень талантливый художник-прерафаэлит Джон Эверетт Милле, и этот факт меня весьма удивляет. Картина прекрасна, но сюжет не самый подходящий для члена-основателя Английского Общества Кремации, коим был Милле. Общество Кремации Великобритании было основано в 1874 году сэром Генри Томпсоном, хирургом. Он был ярым приверженцем гигиены, и это стало основным аргументом в его борьбе за кремацию. И со стороны мистера Милле было очень некорректно написать такую романтизированную картину с тонущей девушкой. Девушкой, которая очень скоро превратится в раздутый синюшный труп и отравит водную систему разнообразными неприятными выделениями. Именно такого загрязнения сторонники кремации и стремились избежать. Возможно, мистера Милле вынудили опубликовать официальное заявление с раскаянием в шокирующем неуважении к окружающей среде в его ранних работах, свалив все на юный возраст и увлечение романтической поэзией.

Салли спит, а я неловко топчусь на месте, раздумывая, остаться или уйти. Если останусь, то могу помешать ей, но я очарована. Ветерок стихает, тишина усиливается. Воздух густой и тяжелый, но я чую приближение дождя. В отдалении слышатся первые раскаты грома, и у меня по затылку пробегают мурашки. Люблю хорошую грозу. Салли открывает глаза и улыбается мне, словно именно меня и ожидала увидеть при пробуждении.

– Иди нафиг, – бодро говорит она.

– Скоро дождь, – я протягиваю ей руку и помогаю встать.

– Чудесно. Давай поднимемся туда и посмотрим.