Мудрость стихов (СИ)

Она направилась в сторону вершины. Храм блек на фоне свирепых туч. От его красной крыши, остался лишь бледно-синий оттенок. Прохладный ветер принёс дождь, что моросил по коленям. Тяжёлые капли начали стучать по амигасе. Дождь начался резко, словно поджидая её. Икеда сделала два плавных шага назад и капли перестали бить по стальным концам шляпы. Ветер бушевал, качая прогнувшиеся ветви, усиливался по приближению к одинокому храму, а вместе с ним и шумный ливень. Протяжный скрежет остановил её. Она слышала неуверенные шаги, удар голых пяток по мокрым плитам, и тихие писки детей. На ступенях, что вела к вершине храма, стояла тощая женщина. Её промокший, тонкий халат просвечивал синюю, дряблую кожу. Гнилые ногти чуть ли не впивались в каменные плиты храма. Её рот был приоткрыт, открывая тонкие, острые зубы, как у ребёнка. Жёлтые глаза смотрели в пустоту, не моргали и не двигалась, словно у мертвеца. Уродливая, сгорбленная, измученная и едва стоящая на ногах. В костлявых руках она держала мешок, из которого доносилось детское хныканье, что прерывалось на фоне шумного ветра. Икеда обнажила катану. Демониха даже не дёрнулась, продолжая гнусно глядеть в никуда. Воительница прокрутила меч в ладони и с особой силой вонзила его в сырую землю. Демониха тут же отпустила мешок, словно подражая воительнице. Икеда уверенно двинулась к ней навстречу, оставив катану торчать в грязной земле. Демониха резко развернулась и бросилась вверх по ступеням. Она проскочила в густую мглу, что кружила на пике храма, тут же исчезнув и смешавшись с чёрными тучами. Икеда раскрыла мешок, на промокшем дне которого, лежали четверо детей. Они дёргались и извивались, словно дождевые черви. Дрожали от холода и бьющего по ним града, но издавали лишь слабый писк, не в состоянии даже раскрыть слипшиеся глаза. Охотница закинула мешок за спину, заметив, как жёлтый взор выглядывает из густых туч с вершины храма. На мокрых ступенях виделась засохшая кровь, что размытой линией покрывала всю лестницу и вела прямо к её пику.

— Я вернусь к тебе. — сказала Икеда, приподняв чёрные глаза.

Тучи дёрнулись. Скользкий туман повалил вниз по ступеням. Ловчая поторопилась вернуться в поселение, чувствуя, как дети за её спиной начинают медленно оживать. Она оставила свой меч, объятый сырым инеем, позади.

По возвращению, добрая половина жителей уже ожидала её возвращения, и едва заслышав протяжный плач, не могли сдержать улыбок.

— О, Боги! Дети! — слезливо замолила женщина.

Радостные матери прижимали детей к груди, вовсе забыв о всё ещё нависающих над ними тучами. Они благодарили воительницу, переполненные сбывшимися мечтами, но не все. Одного ребёнка не хватало. Мать продолжала оглядываться на Икеду с тускнеющей надеждой.

— Но, где же Ями? — спросила девушка, скрещивая дрожащие руки, — Где моя девочка?

— Демониха успела забрать одного ребёнка. — прямо ответила Икеда.

— Забрать? — вдруг переспросил кудрявый мужчина.

— Да, поглотить душу. Теперь у вас две проблемы, а не одна.

Мать горько залилась слезами, едва держась на дрожащих ногах. Её увели в дом, крепко прижимая за дрожащие плечи.

— Получается, вы не одолели демона?

— Ещё нет, мне нужно вернуться вновь.

— Да бросьте, госпожа. Вы нам наших детей вернули, мы и так вам по гроб жизни обязаны.

— Если не решить всё сейчас, то кражи детей продолжатся.

Мужчина понятливо покивал, бросив случайный взгляд на пустые ножны воительницы.

— Где ваш меч? — с удивлением спросил он.

— Я обменяла его на детей, и мне нужно вернуться за ним тоже.

— На что же вы обратно обменяете свой меч?

— На покой.

Охотница повернула обратно, возвращаясь к храму всё той же тёмной тропой. Её нетронутая катана всё также торчала в сырой земле. Она вынула меч, что морозным инеем обжигал ей ладони. Икеда медленно ступала по скользким ступеням, оглядываясь себе за спину, но и не теряя из виду чёрные тучи вершины. Холодный туман плыл у неё под ногами. Морозный град пробивал ладони. Порывистый дождь проносился перед глазами. Ветер свистел на лезвии меча. Икеда переступила через последнюю ступень, оказавшись на мгновенье в непроглядной темноте. Она торопливо вышла к центру скромного храма, что напоминал театральную сцену. Моросящий холод пронизывал до самых пяток, и даже обжигал зубы, сквозь морозный пар. Обмороженные, сырые трупы лежали в куче в углу. Демониха застывши стояла напротив. Её мёртвое тело не издавало и шороха, не единого дыхания, но при этом источалось сырым холодом.

— Что сгубило тебя? — спросила Икеда, шаг за шагом проходя вдоль храма.

Она осмотрела демониху с ног до головы. Блеклые, мокрые волосы свисали до полуобнажённых плеч. Охотница остановила взгляд на её костлявых руках. Чёрные, чёткие порезы виднелись вдоль вен. Затянувшиеся, выпячивали на тощих руках, словно вот-вот слезут со сморщенной кожи. Воительница опустила глаза, спрятавшись за амигасой. Бурая сталь катаны растворялась в плывущем тумане.

— Горе. — ответила Икеда на собственный вопрос.